Чтение онлайн

на главную

Жанры

Шрифт:

Оба Дубины хлопотали по хозяйству. Жучкин смиренно попросил стаканчик водки, взял его ослабевшей рукой, выпил и начал проявлять дальнейшие признаки жизни: подсел поближе к ящику, на котором Федя уже успел разложить его бывшее содержимое. Еремей разлил водку по всем имеющимся в наличности посудинам и сказал: “Ну, давай нам Бог”, все выпили и приступили к чревоугодию. Светлов подумал о том, что, может быть, ещё никогда в жизни ничто не было так вкусно, как кусок варёного сала, выуженного из похлёбки. И никогда водка не согревала так человеческого сердца, как вот в этой пещере.

Вообще говоря, Светлов не любил лить. Алкоголь как-то ослаблял тот контрольный аппарат, который всегда стоял между Светловым и миром. Алкоголь подстегивал воображение и ослаблял настороженность. Но мир требовал

вечной настороженности. Сколько уж лет прожил Светлев в состоянии этой настороженности! Когда каждый шаг нужно было обдумывать и каждое слово нужно было взвешивать. Но здесь, в пещере, ничего не нужно было ни обдумывать, ни взвешивать. Мир остался где-то там, за стенами пещеры, за воем пурги, и для этого мира он, Светлов, сейчас недостижим никак. От всего этого мира остались только: Еремей, Жучкин и Федя – трое людей, о которых ещё две недели тому назад он не имел никакого понятия и которые с риском собственной жизни выручают его, совершенно неизвестного человека, от какой-то совершенно неизвестной им опасности. Ведь не из-за перин и подушек рискнули все трое на это запоздалое путешествие? Всё это было несколько странно…

Еремей сидел в довольно странной позе – поджав под себя одну ногу и вытянув другую. Страшный порыв ветра словно тараном ударил в полотнище, закрывавшее вход в пещеру – и один из кольев стал падать на пол – но не успел упасть.

Светлову никогда ещё не приходилось видеть такой стремительности человеческого движения: подогнутая нога Еремея бросила, как стальная пружина, всё его огромное тело – и кол бы подхвачен налету, иначе всё сложное сооружение, закрывавшее вход, было бы размётено ветром.

Приведя все в прежний порядок, Еремей уселся на свое прежнее место.

– Вам бы, Еремей Павлович, – сказал Светлов, – в Америку ехать и там боксом заниматься.

К этому проекту Еремей отнесся с полным равнодушием:

– Это, значит, за деньги людей по зубам бить? Такая постановка вопроса для Светлова была несколько нова.

– Да деньги-то платят большие!…

– А деньги-то мне зачем?

Это опять было слегка неожиданно.

– Как зачем? Все люди стараются добыть деньги.

– Ну, и пусть стараются, – отрезал Еремей. – Мне деньги – ни к чему. Ну, вот, патронов купить или там сахару.

– И больше ничего?

– А что мне больше нужно? Изба у меня есть, жена у меня есть, ульи есть, земля есть, дети – вот тоже.

Еремей посмотрел на Светлова с выражением искреннего недоумения: вот, де, чудак-человек – таких простых вещей не понимает. Светлов посмотрел на Еремея с почти тем же выражением: неужели, действительно, существуют в мире счастливцы, не нуждающиеся в деньгах? Потом Светлов представил себе Еремея где-то в большом городе и с большими деньгами и вынужден был внутренне согласиться с тем, что ни большой город, ни большие деньги с Еремеем как-то не гармонируют. Пожалуй, проще было бы представить себе медведя на премьере Художественного Театра.

– Деньги, они, папаша, все-таки не мешают, – скромно возразил Жучкин.

– Это – как кому. Сколько из-за этих денег людей порезано! Вот, тоже и большевики твои…

– Почему мои?

– Так ты же с ними возжался, всё буржуев грабили, а теперь еле ноги унёс… А из-за чего всё это? Из-за денег. Вот, вишь, каким ты богатеем стал!

– Мы, папаша, не из-за денег, а чтобы, значит, эксплоатации не было… Ну, конечно, просчитались.

– Без Бога считали – потому и просчитались.

– А вы, Еремей Павлович, в Бога веруете? – спросил Светлев.

– Что я – дурак какой, чтобы в Бога не веровать? “И рече безумец в сердце своем: несть Бог”. Кто безмозглый – тот и безбожный.

Еремей говорил таким уверенным тоном, какого Светлов давно не слыхал. Может быть, и никогда не слыхал. Он еще раз всмотрелся в медвежью фигуру Еремея, и еще раз поставил перед собою вопрос: о человеческом счастье и о счастливом человеке. Ответа на этот вопрос у Светлова не было. У Еремея он, по всей вероятности был.

Ужин был кончен. Костер догорал. Усталость стала брать свое. Светлов с наслаждением растянулся на пуховиках Авдотьи Еремеевны и стал дремать, кое-как прислушиваясь к вою пурги и грохоту осыпавшихся с горы камней.

Но, несмотря на водку и на усталость – дремота прерывалась всякими мыслями, и мысли эти были как-то особенно неуютны. Светлов вспомнил себя молодым студентом, шествовавшим с красным флагом во главе революционной демонстрации. Потом он вспомнил себя молодым ученым, ставшим, более или менее, во главе изысканий по разложению атома. Сейчас, в пещере, он вынужден был констатировать, что его усилия по разложению страны и по разложению атома привели к положительным успехам. Несколько неожиданным оказался тот факт, что вот он, Светлов, участник разложения страны и разложения атома, уже сколько-то раз рискует своей жизнью и убирает с дороги чужие жизни, чтобы не дать соединиться двум силам разложения – ибо если тайна атома попадёт в руки тайной полиции СССР, то на человечество надвинется такая катастрофа, какой оно не видало, по крайней мере, со времени всемирного потопа, если он когда-то и был. Он, Светлов, учёный, интеллигент, почти философ, он, Светлов, всю свою жизнь, все свои усилия и все свои мозги вложил, оказывается, в работу чистого разложения, которое он теперь пытается остановить, хотя бы только остановить. Что будет, если это не удастся? Что будет, если тайной полиции СССР удастся связать в одно целое отдельные открытия в области атома и пытками или посулами заставить арестованных физиков сконструировать оружие, которое будет использовано для реализации его же, Светлова, юношеской мечты о мировом социализме? Что тогда? И, кроме того, ещё и Вероника? Как с Вероникой? Уже давно, очень давно, Светлов поставил крест над всем тем, что именуется личной жизнью. Или думал, что поставил. Но сейчас, вот в этой доисторической пещере, на дне которой, где-то может быть, лежал свернувшись калачиком скелет доисторического Светлова, ожидающий то ли второго пришествия, которое исторический Светлов отрицал начисто, то ли мировой революции, которую вызывал тот же исторический Светлов – Валерию Михайловичу стало как-то очень плохо.

Совершенно ясно: вторую половину своей жизни он, Валерий Михайлович, тратит на то, чтобы как-то ликвидировать усилия первой половины. И вот, в двух шагах от него лежит Еремей Павлович, вся жизнь которого скроена, как глыба. Ему, Еремею Павловичу, нечего и незачем размышлять. Его жизнь так же прочна, как и его мускулы. “Безбожный – безмозглый”! Не был ли он, Валерий Михайлович, просто безмозглым: делал все, что мог, чтобы – как в сказке Шехерезады, – выпустить из волшебной бутылки злых духов, с которыми справиться уже не под силу? Испортил миллионы жизней, в том числе и свою, в том числе и Вероники, и вот сидит сейчас в пещере и завидует неандертальскому скелету…

Валерий Михайлович чувствовал, что он не заснет – несмотря на усталость, на пургу, на только что пережитое ощущение уюта и безопасности. Нет, от внешнего мира уйти нельзя, ибо он, этот внешний мир, сидит в его, Светлова черепе. И ставит свои требования, неотвратимые, как совесть.

УЗЕЛ ЗАПУТЫВАЕТСЯ

На перроне станции Неёлово дрезину уже ожидала целая группа людей – механизированных и дисциплинированных работников, внушавших невольное уважение той молчаливой расторопностью, с которой она выносила и приводила в исполнение приговоры о высшей мере наказания.

– Ну, как, товарищ Кривоносов, – спросил один из них, – можете двигаться?

– Кажется, – глухо сказал Кривоносов. Он попытался встать, но пошатнулся и упал бы, если бы его не поддержали… Как ни туманно было в голове, Кривоносов сообразил, что опрос, или допрос со стороны его сотоварищей то профессии, лучше оттянуть возможно дальше. Группа окружила Кривоносова молчаливым и серым кольцом, были поданы носилки, товарищ Кривоносов был погружен на санитарный автомобиль, двое молчаливых людей и врач туда же. Товарищ Иванов держался скромно и ненавязчиво, слегка помог грузить Кривоносова и стал в сторону, как бы ожидая дальнейших распоряжений со стороны старших по чину. Один из старших по чину обернулся к Иванову. В серых сумерках наступающего утра лицо товарища Иванова казалось еще менее выразительным, чем оно было обычно.

Поделиться:
Популярные книги

Воевода

Ланцов Михаил Алексеевич
5. Помещик
Фантастика:
альтернативная история
5.00
рейтинг книги
Воевода

Девятый

Каменистый Артем
1. Девятый
Фантастика:
боевая фантастика
попаданцы
9.15
рейтинг книги
Девятый

Совершенный: пробуждение

Vector
1. Совершенный
Фантастика:
боевая фантастика
рпг
5.00
рейтинг книги
Совершенный: пробуждение

Кодекс Крови. Книга Х

Борзых М.
10. РОС: Кодекс Крови
Фантастика:
фэнтези
юмористическое фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Кодекс Крови. Книга Х

Дайте поспать! Том IV

Матисов Павел
4. Вечный Сон
Фантастика:
городское фэнтези
постапокалипсис
рпг
5.00
рейтинг книги
Дайте поспать! Том IV

Ротмистр Гордеев

Дашко Дмитрий Николаевич
1. Ротмистр Гордеев
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
альтернативная история
5.00
рейтинг книги
Ротмистр Гордеев

Как я строил магическую империю 2

Зубов Константин
2. Как я строил магическую империю
Фантастика:
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Как я строил магическую империю 2

Тройняшки не по плану. Идеальный генофонд

Лесневская Вероника
Роковые подмены
Любовные романы:
современные любовные романы
6.80
рейтинг книги
Тройняшки не по плану. Идеальный генофонд

Специалист

Кораблев Родион
17. Другая сторона
Фантастика:
боевая фантастика
попаданцы
рпг
5.00
рейтинг книги
Специалист

Не грози Дубровскому! Том IX

Панарин Антон
9. РОС: Не грози Дубровскому!
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Не грози Дубровскому! Том IX

Неудержимый. Книга III

Боярский Андрей
3. Неудержимый
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Неудержимый. Книга III

Изгой. Пенталогия

Михайлов Дем Алексеевич
Изгой
Фантастика:
фэнтези
9.01
рейтинг книги
Изгой. Пенталогия

Жена по ошибке

Ардова Алиса
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
7.71
рейтинг книги
Жена по ошибке

Пистоль и шпага

Дроздов Анатолий Федорович
2. Штуцер и тесак
Фантастика:
альтернативная история
8.28
рейтинг книги
Пистоль и шпага