Две стороны жемчужины
Шрифт:
– Рудакова на нас напала, – всхлипнула Света Величко, размазывая слёзы по грязному лицу. Под её глазом уже расцветал фингал.
Нина и Марина удивлённо переглянулись. Саша возмутился:
– Неправда! Арина не нападала первая.
– Разберёмся, – Римма Михайловна подтолкнула девочек к скамейке. – Садитесь и рассказывайте. Нина вытри лицо, – она протянула девочке носовой платок. Школьницы не успели ответить на её вопрос, как на стоянку заехал автомобиль старшей Садовской.
– Что случилось? – выкрикнула она при виде ужасного вида Нины. Захлопнув дверку машины, ринулась к дочери.
Римма Михайловна досадливо поморщилась: вряд ли теперь получится узнать правду.
– Ниночка, Господи! Кто это с тобой сделал? – женщина встревоженно осмотрела дочь. При виде царапины на её гладкой розовой щеке вздрогнула. Заметив Арину,
– Может, сначала разберёмся в произошедшем? Узнаем, кто виноват, – попыталась остудить гнев старшей Садовской учительница.
– Нечего тут разбираться, моя Нина никого не может обидеть, она воспитанная девочка, в отличие от этой дворовой шпаны, – она ткнула пальцем в сторону Арины, сжавшейся в комочек от страха. – Завтра же поговорю с директором. Пока в Гороно надумают, куда отправить, пусть он переведёт её в другой класс.
Римма Михайловна вздохнула, глядя вслед удаляющихся Садовских.
– Так кто же затеял драку?
Подруги Нины и Саша наперебой пытались объяснить учительнице произошедшее. Арина молчала, прижав носовой платок к болячкам, набухшим кровью. Она улыбалась разбитыми губами: впервые её назвали другом. Саша сказал это уверенно и твёрдо, не отступил, как обычно делали другие дети. Римма Михайловна заметила улыбку на лице возмутительницы спокойствия и нахмурилась: чему радуется девочка? Неужели она ошиблась в безобидности этого ребёнка? Что если Арина не так уж и проста? Часто ведь дети в неблагополучных семьях вырастают жестокими садистами и не только по отношению к другим, но и к себе. Некоторые специально играют роль жертвы. С подругами Нины всё понятно: оправдывали и себя, и её, так вопреки логике обычно и защищаются дети. Саша Фламер тоже пыхтел паровозом, горячился, рассказывая, как обидели Арину, а она лишь улыбалась.
***
– У девочки пищевая аллергия, но сказать на какие продукты не могу, – доктор, вклеила результаты анализов Арины в больничную карточку. – Нужно сдавать дополнительные анализы, делать тесты. Судя по виду девочки у неё сейчас обострение, а тесты необходимо делать в период затухания болезни. Вот список продуктов-аллергенов исключите их, а потом внимательно наблюдайте, может, и удастся обнаружить, на что у ребёнка аллергия?
Мария Алексеевна посмотрела на лекарства, выписанные врачом.
– Я заметила: сыпь у неё от соприкосновения кожи с синтетикой. Получается и болячки вокруг рта – это аллергия?
– Именно. Так она проявилась у этого ребёнка.
Мария Алексеевна выдохнула с облегчением: аллергия – плохо, но она боялась худшего.
– Ариша, больше никаких сосисок, копчёного сала, супов из пакетиков и чипсов. Ты меня поняла? Сейчас мы купим лекарство и будем лечить твой бедный рот.
Мария Алексеевна ахнула, узнав в аптеке стоимость лекарства, в голове промелькнула стыдная мысль: ведь знала же не стоит связываться с этой девочкой, она не настолько обеспечена, чтобы помогать безвозмездно. Зачем ей, пенсионерке, это нужно, пусть родители заботятся об Арине. Лицо загорелось от стыда. Мария Алексеевна прочитала аннотацию к таблеткам и мази, расстроилась ещё сильнее. Как она проследит за приёмом лекарств, а их необходимо принимать каждые четыре часа.
– Аринушка, я буду утром, после школы и вечером давать тебе таблетки, а на ночь ты примешь их сама. Не забудешь? Это очень важно. Ты же хочешь стать красивой?
Арина кивнула. Не говорить же доброй бабушке, что она ошибается: ей никогда не стать красивой. С раннего детства в свой адрес она слышала нелестные, лишь иногда сочувственные эпитеты. Но ради соседки готова пить эти таблетки.
– Пошли домой, – улыбнулась Мария Алексеевна, с грустью вспоминая момент слабости в аптеке. Она никогда бы не простила себя, бросив этого ребёнка, пришлось бы отвечать перед Богом. Как там говорится в «Маленьком принце» Экзюпери: мы в ответе за тех, кого приручили.
Мария Алексеевна в период запоя родителей Арины старалась накормить её завтраком и ужином. Взяла с неё честное слово не есть закуски со стола родителей,
Мазь и таблетки сделали своё дело, через неделю болячки засохли, ещё через два дня коричневые корочки отпали, обнаружилась чистая розовая кожа вокруг рта. Оказалось, у Арины верхняя губа чуть вздёрнута, от этого выглядывали краешки двух передних резцов, это выглядело забавно и немного капризно, нижняя, несколько более полная, походила на половинку луны. Правда, контуры губ из-за словно обожжённой кожи ещё смотрелись размытыми и неровными. Понадобится время, чтобы молодой организм полностью восстановил кожу, столько лет покрытую ранками. Главное, девочка перестала чесаться, из-за чего многие подозревали, что она ходит со вшами или болеет чесоткой. Как раз к выходу родителей Арины из запоя курс лечения закончился, теперь можно было не опасаться, что она пропустит приём таблеток. Две недели их трезвости Мария Алексеевна почти не видела девочку, непутёвая мамаша на время вспоминала о родительских обязанностях и принималась за воспитание дочери. Оно состояло в проверке тетрадей, дневника, в окриках и долгих нудных разговорах. Елена Назаровна, мучаясь от головных болей и последствиях алкогольной интоксикации, заставляла дочь убираться по дому, что Арина делала ещё неумело и медленно, раздражая этим вспыльчивую мать. Дней через пять-шесть Елена Назаровна приходила в себя, становилась ласковой к дочери, начинала готовить обеды, наводить порядок в запущенной квартире. Мужа, продолжавшего потихоньку пить, прогоняла с глаз долой в спальню. Перепады настроения матери сбивали Арину с толку, заставляя каждую минуту ждать подвоха. Она не знала, что сделает мать: погладит по голове, нервно прижмёт к себе, накричит, толкнёт в спину, влепит оплеуху. Арина инстинктивно вжимала голову в плечи, когда её подзывала к себе мать. Такое поведение дочери действовало на нервы несдержанной Елене Назаровне, заставляя чувствовать вину. За ощущением горькой вины перед Ариной, появлялась злость на весь мир, который, как считала она, несправедливо наказал её нелюбимым мужем, тяжёлой работой и неблагодарными детьми.
– Что ты гнёшься передо мной? – шипела Елена Назаровна, ощущая в боку жжение и тяжесть. – Подними голову, выпрямись. Ты прямо как твой папаша. Тот тоже башку повесит, спину согнёт и шаркает ногами по асфальту. Вот я всегда ходила гордо, несла себя по улице как королева. А ты будто ворюга или кошка подзаборная крадёшься. Выпрямись, я сказала!
Арина расправляла худенькие плечи, робко косилась на мать. Она не понимала, как вести себя с ней и мечтала удрать в свою комнату. Брат дома появлялся так редко, что их общую комнату она стала считать своей. И всё же в эти две недели трезвости, случались минуты счастья: мама пекла любимый сметанный торт Арины, перед сном читала книжку, рассказывала о своём детстве, проведённом на хуторе, когда-то стоящем на берегу Кубани, иногда по утрам будила дочь запахом блинчиков с ванилью. Каждый раз Арина мечтала: на этот раз всё будет по-другому, случится чудо, и мама больше не станет пить. Она старалась не замечать признаков надвигающегося запоя: мама становилась всё более раздражительной и сердитой, начинала кричать безо всякого повода, после работы лежала на продавленном диване, тупо глядя в телевизор. На плите больше не стоял свежий суп, не пахло ароматным компотом.
Желудок Арины, непривыкший к большому количеству пищи, довольствовался школьным обедом, поэтому ей хотелось что-нибудь съесть лишь часам к четырём пополудни. После уроков она договорилась сходить на дикий пляж с Сашей Фламером за ракушками, чтобы выполнить задание учительницы. Утром, когда она собиралась в школу, родители уже ушли на работу. На плите стоял остывший чайник, на столе тарелка с кусками хлеба и вялыми ломтиками сала. В мусорном ведре покоилась пара пустых бутылок пива. Арина вздохнула: чуда не случилось, мама всегда начинала с пива. Подставив табурет, она открыла газовый кран на трубе. Чиркнув спичкой, разожгла горелку. Бабушка Маша научила её включать плиту, готовить нехитрый завтрак, гладить школьную форму и каждый вечер стирать нижнее бельё. Вспоминая её наставления, Арина разбила в сковороду два яйца, посолив, помешала их деревянной лопаточкой. Поев яичницу с подсохшим хлебом, запила всё чаем.