Две тысячи журавлей
Шрифт:
У окраины деревни мы нос к носу столкнулись с моим отцом. Тот мрачно взглянул на меня – ему уже рассказали и родитель из-за меня оторвался от работы, потом вежливо покосился на пришлого. И задрожал. Ронин растерянно сощурился, впился взглядом в лицо моего отца. И, как ни крепился, голос его задрожал:
– Мамору?
– Сабуроо… – отец замялся. – Сабуроо-сан?
– Вот ты и нашёлся, – мрачно заявил ронин.
Тон его менял смысл фразы на что-то вроде: «Вот ты и попался, Мамору!». А что если мой отец как-то оскорбил этого самурая в прошлом? И теперь он явился, чтобы отомстить нам?!
Испуганно отступил к отцу. Тот взглядом попросил
Решительно встал между ними. Пусть лучше ронин разозлится на меня, сорвёт на мне злость. Может, тогда он пощадит моего отца. Странно, ведь он назвал его Мамору… и отец не возражал. Значит, его так зовут на самом деле или он когда-то соврал этому воину?
– Ты с ним знаком, Мамору? – теперь замялся и пришлый. – Мамору-кун, ты его знаешь? Или… – мужчина пристально взглянул на меня, сердито цокнул языком. – Ну, как я мог не признать? Ведь он похож на тебя в детстве!
– Мне казалось, я был покрупнее и повыше, – осторожно заметил мой родитель.
– Естественно: ты был здоровяк и крепыш, – задумчивая улыбка, взгляд поверх моего плеча, в прошлое, где они были хорошо знакомы.
Ведь не просто ж так пришлый самурай обратился к отцу, используя «кун»! И… как же его едва не назвал мой родитель? Отец назвал его имя, даже не фамилию, что уже свидетельствует об их близком знакомстве. А по возрасту ронин его старше, лет на пятнадцать-двадцать.
– Вот только этот малец… – Сабуроо увидел бегущего к нему старосту, нацепившего самую вежливую и почтительную улыбку из всех, на которую этот старик был способен. – Недавно он взглянул на меня точно так же, как и ты когда-то. И у меня сердце защемило от этого решительного, бесстрашного взгляда, от той же глупой отваги. Тогда приметил и некоторое внешнее сходство, только не решился поверить, что он – твой сын. Приветствую вас, почтеннейший, – обратился мужчина к старосте.
Тот, дабы не навлечь на себя беду, очень вежливо и льстиво приветствовал воина, пригласил в свой дом. А то ещё разозлишь такого, годами набиравшего опыт в убийстве людей – и беды не миновать. Несколько лет назад в деревню пришёл оборванный, грязный и злой ронин. Всего-то что было достойного в этом бродяге – два красивых меча. Второй сын старосты презрительно посмотрел на оборвыша – и уже через миг упал замертво, рассечённый от плеча до пояса.
Как бы между прочим староста осведомился, не знаком ли почтенный воин со здешним крестьянином Тадаси, то есть, с моим отцом. Тут, к моему глубокому изумлению, они оба изобразили людей, впервые встретившихся друг с другом. Отец стал обращаться к Сабуроо униженно и почтительно, прикинулся испуганным. А тот, в свою очередь, стал грубить и держаться развязно. Что-то такое связало этого ронина и моего отца, о чём те не желали никому рассказывать. Вероятно, и мне не скажут. В общем, староста увлёк гостя в свой дом, потчевать. А мой отец долго смотрел им вслед. Правая его рука вдруг задрожала, он крепко сжал её левой ладонью.
– Ты встретил его около деревни? – спросил родитель, справившись с собой.
Честно ответил:
– Я встретил его в лесу. Он попросил указать ему путь в мою деревню – и я привёл его сюда.
Отец вздрогнул, услышав, кто способствовал их встрече. Получается, он не желал больше никогда встречаться с Сабуроо, а я – привёл самурая к нему. Я, его сын, способствовал этому!
– Пойдём домой! – сказал мой родитель сурово.
Интересно, как же его зовут на самом деле: Тадаси, то есть Откровенный, или же Мамору, Защитник, как нескольких из героев его рассказов? Или… то был один и тот же самурай? Бесстрашный отчаянный и сильный воин по имени Мамору? Или… мой отец рассказывал о самом себе?!
Что ж тогда получается: это именно он дрался с самураем по имени Сусуму, он своими же глазами видел, как тот обратился в демона, желая отомстить за крестьян, позаботившихся о нём? Раньше мне думалось, что та история с человеком, ставшим демоном – просто красивая история о странном влиянии благодарности – Сусуму же был в отчаянии, поскольку не смог отплатить тем крестьянам за их доброту! Но после встречи с моим удзигами, с оборотнем-барсуком и сна, в котором мне явилась сама богиня Каннон и подарила новую силу моим глазам, мне как-то уже слабо верится, что то была просто история. Ну, она могла быть такой, но… Если есть боги, то и демоны должны быть! То есть, существует возможность, что по неведомым мне дорогам всё ещё ходит тот самый Сусуму!
Впрочем, намного больше меня потрясло другое: похоже, мой отец так любил истории о самураях и хорошо разбирался в их обычаях, поскольку сам был воином! И стал плохим крестьянином именно потому, что изначально был именно самураем, а потом, когда отчего-то стал притворяться простым земледельцем, ничего делать на земле не умел. Я как-то слышал насмешки селян над тем, что мои мать и отец ничего толком не умеют делать. И пару замечаний, что они многому научились за те одиннадцать лет, которые провели в Каваносин.
Но почему же тогда мы теперь живём именно здесь, как простые крестьяне? Почему отец сказал мне, что мы – из купцов? Что нам нечем гордиться, раз уж мы происходим из такого низкого сословия?! Нет, он не мог быть самураем! Отец бы не посмел соврать о наших предках! И, уж тем более, не дерзнул бы заявить, что такими предками не следует гордиться! А труд крестьянский потому ему был тяжёл, особенно, в самом начале, поскольку отец мой и мать вышли из купцов, и с землёй обращаться не привыкли.
Матери дома не оказалось. Только Асахикари. Девочка старательно протирала пол. Хозяин дома, вздохнув, прислонился к столбу посреди дома, устало закрыл глаза. Сестра его не трогала. Да и я молчал. Правда, спустя некоторое время не удержался и тихо спросил:
– Отец, мне не следовало приводить его в нашу деревню?
Мужчина открыл глаза и посмотрел на меня. Казалось, что одна встреча с былым знакомым состарила его на несколько лет, полностью вымотала. Что же случилось там, в прошлом? О чём родители умолчали?
– Я не хотел этой встречи, – неожиданно признался отец. – Но то, что именно ты встретил его первым, то, что именно ты привёл его в нашу деревню, наводит на следующую мысль: должно быть, самим богам было угодно, чтобы мы встретились. И что бы я ни сделал, чтобы воспрепятствовать этому – всё это было напрасно.
Аса-тян принесла отцу чашу с тёплой водой, почтительно протянула её ему. Хозяин дома быстро опустошил чашу, ненадолго задумался. Видимо, он перебирал в памяти все детали встречи и разговора с Сабуроо, так как чуть погодя сказал:
– Сабуроо-сан упомянул что-то о решительном и бесстрашном взгляде и о глупой отваге. Как вы встретились? Где он мог это увидеть?
Асахикари тихо произнесла:
– Я схожу за водой. Для обеда не хватает воды, – и быстро ушла, не желая слушать наш разговор.