Две тысячи журавлей
Шрифт:
В темноте я не видела выражение его глаз, но почувствовала в них что-то мощное, неприятное, не то ледяное, не то обжигающее. Поначалу подумала, не подослал ли какой-то даймё, оскорблённый моим отцом, наёмного убийцу, но что-то невидимое, будто источавшееся от тела воина в окружающее пространство, ощущение, что сад съёживается от этой чуждой ему силы, быстро заставили меня изменить своё мнение. Ох, какая же я неблагодарная! Он меня спас, а я – ни слова в ответ. Нет никого хуже, чем человек – не умеющий говорить даже одно короткое слово благодарности!
Счастье от внезапного вмешательства, избавившего меня от унизительной муки, затопило мою душу, затмило все сомнения и страхи. Пылко сказала мужчине:
– Да хранит вас милосердная Каннон!
Самурай молчал очень долго, потом мрачно осведомился:
– А если я сам захотел с тобой развлечься?
Голос у него молодой. А тело стройное: тесную одежду мягко очерчивал лунный свет. Ох, мне нельзя тут застревать ненадолго: не полагается даме стоять так близко к мужчине, да ещё наедине, ночью! Что скажут люди, если узнают?
Торопливо шагнула в сторону. Его сильная рука легла мне на плечо, едва не вдавив в землю.
– Но вы… наверное, вы…
– Что? – угрюмо уточнил воин.
– Может, вы… добрый?
Его глаза вспыхнули, став красными, зрачок превратился в небольшую щель, округлённую в середине. В тусклом зловещем голубоватом свете, идущем изнутри этих жутких глаз, стало видно его бледное лицо и… клыки, обнажившиеся в ухмылке. Неужели, Китиро и другие не соврали: они и впрямь бродил по округе? А если слуги соврали, то кто ж передо мной? Может, это кошмар – и мне удастся проснуться? Я так обрадовалась, услышав о появлении этого демона, но почему же теперь мне так жутко?
Они разжал кулак, молниеносно коснулся ладонью моего плеча. Его ногти, вдруг превратившиеся в длинные острые когти, пронзили семь слоёв моих кимоно и царапнули кожу. На голове выросли два рога: тёмные, узкие, длинные, немного изогнутые. У меня подогнулись ноги. Но не упала на колени, повисла, сжатая его цепкой лапой. Неимоверных усилий стоило мне выпрямиться, опереться ногами о землю – и от ощущения, что стою сама, мне немножко полегчало. Столь незначительно, что и говорить тут не о чем.
Чудище наслаждалось произведённым на меня впечатлением. Мне неожиданно подумалось, что ему, бедняге, больше заняться нечем, кроме как людей пугать. Правда, говорить такое зловещему гостю не дерзнула. Моя сытая и пресная жизнь вдруг показалась мне необычайно заманчивой. Вот бы этот сон поскорее развеялся! Вот бы няня проснулась от моих всхлипываний и нарисовала у меня на лбу иероглиф «собака», а затем обняла бы меня нежно-нежно, разбудила ласковым голосом, а я бы рыдала в её объятиях до рассвета, с ужасом вспоминая о страшном сне и одновременно ощущая себя кому-то нужной!
– Ты чего это притихла, малявка? – прохрипел они. – Боишься?
– А вы… одинокий, правда?
Его хватка ослабла, глаза с узкими зрачками как-то странно блеснули.
– С чего ты взяла, что мне одиноко?
– Мне… так показалось.
Он шумно выпустил воздух из ноздрей мне в лицо. Кожа у него покраснела.
– Я бы, пожалуй, обрадовался, встретив такую дурочку, но ты такая тощая и хлипкая, что ни наесться, ни страсти предаться не получится. Возможно, через пару лет ты станешь намного аппетитнее, вот тогда бы я с удовольствием встретился с тобой, – он ухмыльнулся одной стороной рта, и его острый клык мрачно блеснул.
Затряслась. Они убрал лапу. Ноги у меня подкосились – и рухнула перед ним на колени.
Аристократ дёрнулся. И получил по голове ногой в деревянной сандалии, опять затих.
– Вали отсюда, – произнёс демон уже грубо. – Я добродетельным быть не собираюсь: мне приятнее собирать коллекцию прегрешений.
– А если там ещё кто-то… пристанет? – у меня слёзы навернулись на глаза. – Вообразят, что я обычная служанка и…
– Мне тебя до постели провожать? – теперь он показал оба клыка в язвительной усмешке.
И откуда у меня столько сил взялось?.. Подхватила подолы кимоно, помчалась к дому, хотя только-только от недолгого бега уже была готова рухнуть без сил!
Они догнал меня через несколько мгновений, насмешливо шепнул:
– Провожу, чтоб знать, где тебя через пару годиков искать. У меня такое подозрение, что ты вырастешь симпатичной.
Отчаянно пискнула:
– Вы не придёте!
– Почему? – насмешливо осведомился демон: он просто шагал, поспевая за мной, хотя я бежала быстро-быстро.
Робко ответила, не замедляя шага:
– Кажется, вы не собираетесь меня обижать. Наверное, вы всё-таки добрый.
– А вот возьму и приду! – его глаза насмешливо раскрылись.
Ох, я же с демоном спорю! Да ещё и на то, явится ли он ко мне ночью или нет! Хуже пьяного аристократа, лезущего в спальню, куда его не приглашали, может быть только чудовище! И если есть хоть маленькая возможность закричать, подозвать слуг, чтоб те выставили подлого сластолюбца, то от демона мне не спастись! Ночь, проведённая с они… о, боги, спасите меня!!!
Преследователь неожиданно исчез. Стоило мне остановиться и обрадоваться тому, что вижу кошмар, как откуда-то сбоку послышался сдавленный вскрик – и упало что-то большое. Мгновение – и ухмыляющийся они возник около меня. Теперь его лицо приобрело цвет крови, а глаза сияли нестерпимо ярко.
– Если не хочешь побольше детей и шуму, перемешенного с гневом родителей и людским осуждением – не слоняйся более по саду ночью в одиночку, особенно, когда тут мужчины напиваются. К какому бы сословию не относился человек, вино пробуждает в нём одно и то же, – зрачки его расширились и глаза превратились в чёрные омуты. – Всю глубину его пороков.