Две тысячи журавлей
Шрифт:
Прежде, чем успела отшатнуться, демон оказался около меня, сжав мои плечи когтистыми пальцами. В его глазах мне почудились пропасть и жар адского пламени, перемешанный с убивающим холодом:
– Пороки затягивают людей на дно и убивают, – хрипло произнесло чудовище. – Даже тогда, когда люди отупели от боли, души их всё равно продолжают терзаться, хотя их разум этого уже не замечают. А милосердная смерть сразу посещает далеко не всех.
У меня подогнулись ноги. В голове зазвенело, мир поплыл…
Утром очнулась в своей постели. Нервно поёжилась, обхватила плечи, ощутив неприятное пощипывание. Испуганно скинула голубое кимоно, в котором спала, с плеча. С ужасом увидела пять длинных, неглубоких, ровных царапин. Дрожащей рукой обнажила второе плечо. И то же самое обнаружила там.
Не приснилось: я и в самом деле ночью бежала по саду и повстречала демона, только он почему-то отнёс меня в постель и исчез. Десять царапин остались на память, как предостережение. Странно, я не думала, что они могут предупреждать и милосердно оставлять людей в покое. Или он ещё вернётся за мной? Следующей ночью? Когда подрасту?
Моя ночная вылазка, а так же едва не случившаяся со мной беда, прошли незамеченными, а вот то, что двоих друзей отца обнаружили саду с ушибленными головами, наделало много шума. Очнувшись, оба аристократа рассказали о подкравшемся к ним ночью демоне, помешавшем одному наслаждаться любованием луной, второму – дойти до дома. Тот, кто погнался за мной, обо мне ничего не сказал. Не то позабыл от страха, не то считал, что служанки – слишком незначительные особы, чтобы прислушиваться к их мнению. Я и раньше слышала много неприятных историй о развратных мужчинах и даже сочувствовала женщинам, которых они обманули. И всё же сочувствовала пострадавшим слабо, так как мне лично до этой ночи ничего не угрожало. А теперь этот ужас едва не случился со мной.
Я колебалась недолго. Вскоре после утренней трапезы закрылась у себя в комнате, опустилась на колени перед алтарём и пылко сказала:
– О, милосердные боги! Я прошу вас спасти душу этого несчастного, погрязшего в пороках и зле! Если есть у этого они душа – спасите его, покажите ему путь к истине! Помогите избежать ада после смерти! – голос мой задрожал, плечи устало опустились, горько и тихо прибавила: – Только об этом и могу молить для того, кто меня спас! Может, ему бы больше понравилось, проси я для него злых свершений, но это означало бы, что я прошу ради блага для него причинить зло другим существам! А я не хочу желать кому-то чего-то дурного! – и уже твёрдо произнесла: – Так что я прошу вас о спасении для его души! Если это возможно.
Из глаз моих потекли слёзы. Закрыла лицо широким рукавом.
О, боги, что же я говорю такое? И всё же я должна сделать хоть что-то для моего спасителя!
Отец на своих вымогательствах скопил денег и отправился в «паломничество» по самым важным храмам. Ещё до его возвращения домой пришло множество неприятных слухов. Из-за этого я стала сама не своя.
Однако самое страшное поджидало меня впереди: вернувшись с деньгами, он привёл в дом новую жену и принялся осыпать её заботой. И свои мелодии он теперь играл для неё одной. Раньше познавала игру лишь из его редких уроков, теперь же лишилась даже такой возможности. Он нанял для новой хозяйки дома красивых служанок, умеющих играть на инструментах, делать чудесные ароматы, цитировать много классических стихов. А про меня забыл.
Впрочем, и раньше вспоминал нечасто. Иначе он давно нанял хотя бы одну толковую служанку, чтобы мне было с кем пообщаться и у кого поучиться. Девочек из семей кугэ обучают старательно, чтобы они были изящны и искусны, чтобы смогли найти хорошего мужа, а до меня родителю и дела никакого нет. Желай он, чтоб я стала наложницей императора – озаботился бы моим воспитанием заранее. Если бы хотел удачно выдать замуж – взялся бы за моё воспитание и обучение серьёзно. Однако ему больше нравились искусство и женщины. Больно. О, как мне больно!
Его жена была старше меня на четыре года. И всячески пыталась меня унизить. То прислала мне своё старое кимоно, добавив к нему письмо со следующим смыслом: «От всей души извиняюсь за мой скромный подарок. Пусть оно радует вас долгими днями». То наговорила Аой гадостей обо мне. Ко мне зайти не соизволила. Начала уговаривать отца переселить меня в дальнюю комнату: ей подумалось, что из моей один из самых прекрасных видов на сад – и она захотела заполучить её себе. Я как-то мельком увидела мачеху, затаившись около занавеси: госпожа из Северных покоев прошла по саду, гордо подняв голову, облачённая в двенадцать красивейших кимоно светло-сиреневых сверху, с нежно-розовой подкладкой, выглядывающих одно из-под другого, окружённая семью прелестными молоденькими служанками. Родитель мой из-за неё совсем потерял голову, позабыл обо мне. Я тихо рыдала, закрыв лицо рукавом, с утра до вечера.
Это случилось ночью того дня, когда меня переселили в дальнюю маленькую комнату напротив самого скудного уголка сада. Вечером я долго не могла уснуть, смачивая рукава слезами, потом измождёно закрыла глаза. Меня разбудил непонятный шорох, потом незнакомый мужской голос принялся говорить о давней любви ко мне, а чьё-то тело, закутанное в благоухающие одежды, подбиралось всё ближе к моей постели. Сначала от испуга утратила дар речи, потом слабо вскрикнула. Мужчина рванулся ко мне, зажал рот, язвительно сказал:
– Дурочка, ты должна быть благодарна мне за то, что хочу развлечь тебя! Или тебе нравится прозябать тут, будучи не нужной ни родителю, ни его супруге?
Наверное, эта дрянь подослала кого-то из братьев, чтобы меня унизить!
Что есть силы вцепилась в его ладонь зубами. Он глухо зарычал, ударил меня по плечу. Ему было меня не жаль, нет, ему просто хотелось утолить свою похоть, может, отомстить мне, но за что? Что я сделала ему?
– О, как тут весело! – язвительно сказали сбоку. – Очень хочется присоединиться к вам, люди!
В темноте зажёгся тускло-красный свет… точнее, глаза цвета крови, с узкими зрачками. Они стоял шагах в трёх от нас, поигрывая коротким мечом – острое лезвие порхало между его длинных пальцев с короткими изогнутыми когтями, не раня бледную кожу. Неожиданно из ножен длинного меча хлынул ослепительный свет, от которого у меня невыносимо заболели глаза.
– Ну, будет тебе, будет! – ласково и хрипло прошептал демон. – Мы ещё попробуем крови этой ночью, мы напьёмся ею сполна. Тёплой, свежей кровью…