Две жизни в одной. Книга 3

Лагздынь Гайда Рейнгольдовна

Кабинет, как оказалось, располагался также на первом этаже в дальней части дома.

– Замечательное рабочее место!
– восхитился Мифодий, усевшись на крутящемся кресле возле полированного письменного стола, украшенного резьбой, с двумя тумбами и ящиком посередине.
– Ну, точь-в-точь, как в моей городской купленной квартире! Даже настольная лампа в чем-то похожа.

Сидя за столом, держа ручку наготове, Мифодий задумался о своей судьбе.

– Конечно, хорошо, что никто не мешает работать, заниматься любимым делом - писательской писаниной. Но, в конце

концов, ведь проходит жизнь? Вот и сейчас заточил себя в доме, обрек на одиночество. Все в нем удивляет, но не пугает, а, наоборот, веселит. Но веселье какое-то непонятное, порой скучное, а еще не хватает общества людей. Скорей бы сестра с семьей приезжала.

Тишину кабинета нарушило еле ощутимое шуршание. Мифодия охватило странное чувство присутствия кого-то, хотя в кабинете он был один. Возникшее ощущение присутствия не проходило, а даже усиливалось. Такое состояние трудно поддается описанию. Сумрак позднего вечера заполнял помещение. Мифодий протянул руку к кнопке настольной лампы, чтобы осветить кабинет. Еле различимая тень метнулась в сторону оконного узкого пространства и слилась с ним.

– Кто ты?
– резко, хриплым, севшим от напряжения голосом, спросил Мифодий.

В ответ - тишина и полное молчание ночи. Кружок света от настольной лампы ярче осветил часть стола, стопку неисписанной белой бумаги и авторучку, зажатую в руке. За окнами вдруг чуть забрезжило, словно в глубине ночи занимался рассвет. На кушетке, стоящей в углу кабинета, кто-то заворочался.

– Эй, котище? Откуда ты взялся? Это твои проделки?

– Возможно, возможно, - на непонятном языке пробурчал через пушистые усы кот.

Он еще никак не мог приспособиться к тому, чтобы на какое-то время становиться не каменным, а живым котом. И котом ли? А почему так случилось, не хотел рассказывать даже тем двум приятельницам - рыжим кошкам, что стали проявлять к нему интерес и назначать встречи в дальнем конце усадьбы.

– Возможно, возможно, - снова почти по-настоящему ясно промурлыкал кот.
– Если пожелаете, я к вашим услугам.

– Пожелаете?
– удивился Мифодий словам, сказанным на совершенно понятном языке.
– Ну и котик! Ты, видно, тоже подарок от прежнего владельца?

– Подарок-не подарок, но не в мешке!
– проворчал кот.

– Знаешь что, Мурлыка? Раз кто-то нас рас-шур-шал, пошли на кухню.

– Хорошая мысль, - отозвался, потягиваясь, кот.
– Я стал обожать кухню. Мне бы чего язычком лизнуть.

– Лизнуть?
– снова удивился Мифодий, поняв, о чем говорит кот словами, а не с помощью передачи мыслей.
– Ну и везет мне на всякое непонятное в природе.

– Совершенно с вами согласен!
– ответил пушистый черный комок, зыркнув на Мифодия рыжими глазами.
– Так ты идешь на кухню или нет?

– Иду, иду!
– заторопился Мифодий, радуясь, наконец, живому разговору с живым существом, пусть и в образе кота.
– Небось, невидимая кухарка уже приготовила жаркое.

Действительно, на столе в глубокой утятнице Мифодия ждала запеченная в духовке утка, обложенная яблоками.

– Как я проголодался, - громко

высказался Мифодий.
– Мне и двух таких птичек будет мало.

Электрический чайник, свистнув, просигналил, что вскипел, и отключился.

– Хватит играть в невидимки!
– сказал Мифодий так громко, что кот, уже пристроившись к миске со спецкормом, отпрянул и на всякий случай прыгнул на подоконник.

Но в кухне ничего не произошло. Лишь металлическая ложечка брякнула о край подстаканника. Отзавтракав, Мифодий решил продолжать начатое с вечера дело: знакомиться со своим новым жильем. Ему даже очень хотелось увидеть что-нибудь такое, чтобы могло повеселить или напугать его.

Особо говорящий кот. Кинеры

 Выйдя в сад, Мифодий не обнаружил на каменной скамье скульптуры, изображавшей спящего кота, так похожего на того, что лежал у него на ногах поверх одеяла, того, с которым завтракал в кухне.

– Не превратился же камень в живое существо?

– Превратился, потому что...!
– неожиданно откликнулся кот, прыгнув на скамейку и усевшись в той же позе.
– Разве не похож?

– Похож, похож! Но ты ведь не каменный и колбаску любишь?

– Хорошую, - заметил новый знакомый, - имей в виду, чтоб не кормили всякой дрянью.

– Ух ты!
– только и сказал Мифодий, опустившись на скамейку рядом с котом, уже не удивляясь тому, что тот продолжает разговаривать, будто он и не кот совсем.
– А звать-то тебя как?
– спросил Мифодий.

– Как, как! Как назовешь, так и буду прозываться. Только не надо Мурзиков, Васек вспоминать. Что-нибудь поэлегантнее, согласно моему происхождению. Я ведь совсем не из семейства кошачьих. Пришлось быть...

– Ты что, из старицких каменоломов? Или из каменно-подольских?
– перебив кота, усмехнулся Мифодий.
– Ишь какой, особо говорящий!

– Фу, как грубо! Как хочешь, так и думай! Но я... И тот чернявый, что оформлял купчую на покупку дома, не человек, а кинер. Взгляни в бумажки-то. Ничего не поймешь. Там нет ваших букв. Там все в знаках, для вас непонятных. И вообще, существуем ли мы с тобой сейчас? Мне кажется - нет. Я точно не существую. Мы же все пришельцы из страны Фэнтези-страни-мании. Ты еще держишься за краешек видимого. Но скоро тоже станешь кинером.

– Каким еще кинером? И что за страна, которую ты назвал Фэнтези-страни-мания? И как не стать кинером?

– А я почем знаю!
– вдруг сердито фыркнул кот. - Вот станешь кинером, узнаешь. Я сам то живой, то каменный. А то половина на половину. Кончики усов двигаются, хвост - самую малость, а все остальное - в мраморе. Вона ваша полуокаменевшая Госпожа Мрамор, что в туалетной комнате бывает, зачем по парку пошла? Знает, потому что - кинер! Да и эти!
– махнул кот хвостом в сторону каменных собак.
– Лаять и то не могут. Только и умеют клыки показывать. А мне вот стало охота за кошками побегать. Вчера две рыжих приходили, а я был каменным, возле моего хвоста покрутились, пофыркали, когти о мою спину поточили и к живым котам пошли.