Две жизни
Шрифт:
Сергей открыл дверцу кабины:
– Пожалуйста, Софья Васильевна.
Та лишь упрямо повела плечом:
– С какой стати? Не я веду маршрут.
– Но вы женщина, Софья Васильевна.
– Здесь нет ни мужчин, ни женщин, здесь все – геологи, – отрезала Софья. – А рядом с шофером – место начальника партии. – Она ловко ухватилась за борт кузова машины и, подхваченная десятком рук, вихрем взлетела над землей.
Сергею ничего не оставалось, как пожать плечами и забраться в кабину к шоферу.
Через минуту машина выехала со двора и покатила по плотно укатанной проселочной дороге. Сергей пристроил на коленях планшет и до предела опустил боковое стекло кабины. В лицо ударил бодрящий утренний холодок.
Дорога вилась вдоль самой Ермиши, так что слева от нее расстилались обширные луга с блестящей от росы травой, а справа, по другую сторону реки, высилась небольшая гряда холмов, сплошь поросших молодым березняком и орешником.
Сергей привычно переносил на планшет все встречающиеся на пути геоморфологические детали рельефа, невольно прислушиваясь к доносившемуся из кузова гомону молодых, задорных голосов и беспрерывным взрывам веселого смеха.
Но вот и знакомый поворот у небольшого хуторка, а чуть дальше – грубо сколоченный бревенчатый мостик, ведущий в узкую расселину, по дну которой струится хрустально – чистый ручеек. Он так и называется – Чистый. Ни малейших следов мути не заметно в его прозрачной, как слеза, воде. А между тем именно он пропилил такую глубокую брешь в толще коренных пород, слагающих высокий берег реки, и это ему было обязано появлением обширное обнажение, состав которого должен был пролить свет на геологическую историю здешних мест.
– Всё, Федя, приехали! – кивнул Сергей шоферу.
Тот загнал машину в тень большого, развесистого дуба и заглушил мотор. Все высыпали из кузова и окружили Сергея.
– Так вот, друзья, – сказал он, – раскройте ваши планшеты и скорректируйте их на местности. Обнажение, которое нам предстоит изучить, находится в долине этого ручья, метрах в трехстах выше по течению. Видимая мощность коренных пород в нем – шестнадцать метров. Это большая удача. Но каков их геологический возраст – неизвестно. Предварительно я оценил его как готерив – барремский. Попробуем определить более точно, нащупать границу этих ярусов, поискать ископаемую фауну, посмотрим, как меняется состав пород вверх по ручью, – я там еще не был. Идем пока все вместе.
– Сергей Петрович, а можно мне остаться здесь? – соскочил с машины Ярин. – Вы ведь, наверное, долго будете там копаться. Так мы бы с Федей костерок сообразили, картошечки сварили, чаек и вообще...
– Ладно, оставайтесь, на обнажении вам делать нечего. Остальные -за мной!
Сергей перебрался через реку и быстро зашагал вверх по ручью. Но его сразу остановила Софья:
– Сергей Петрович, а вот на это вы не обратили внимания? – она нагнулась над ручьем и подняла со дна несколько темных округлых камешков.
– А – а, это? Должно быть, кремневая галька.
– Нет, это не кремень. И вообще не галька. Такому ручейку никогда не окатить кремень до подобного совершенства. Это фосфоритовые желваки.
– Фосфоритовые желваки?! Но откуда?
– А вот это надо посмотреть. Насколько мне известно, на границе готерива и баррема иногда наблюдаются небольшие прослои и линзочки глауконитового алевролита с фосфоритовыми желваками. И если бы мы смогли найти такие прослои...
– Но в этом обнажении я ничего подобного не заметил.
– Не будем торопиться с выводами. Посмотрим еще. Пройдем вверх по ручью. Попробуем углубиться в осыпь.
Они подошли к обнажению.
– Да, разрез шикарный! – не могла скрыть чувства восторга Софья. – Но вы правы – сплошная толща глин и мергелей. И все-таки не с неба же свалились фосфоритовые желваки. И потом... Смотрите, смотрите! – она склонилась над ручьем. – Это же зерна глауконита поблескивают там, на дне! Значит... Давайте сделаем так: Петя со своим коллектором еще раз просмотрят весь разрез. Ну и отберут
образцы. Почаще! Минимум через каждые полметра. А Степан пройдет вверх по оврагу, посмотрит, нет ли там других обнажений. Мы же с вами займемся дном ручья. Установим, где именно начинают появляться в нем фосфоритовые желваки и глауконит.
Софья с Сергеем двинулись вслед за Степаном, вглядываясь в бегущий водоток. Но не прошли и нескольких сот метров, как издали послышался шум бурлящей воды и радостный возглас младшего геолога:
– Есть! Сергей Петрович, Софья Васильевна, есть! Прямо в русле ручья – зеленый алевролит с фосфоритами.
— Да что ты говоришь! — Софья чуть не бегом бросилась на голос Степана.
Сергей поспешил за ней, и уже через минуту взору их предстало нечто такое, о чем можно было только мечтать: в небольшой рытвине, образовавшейся в русле ручья, темные глины прорезались зеленовато – серым слоечком плотной тонкозернистой породы с черными округлыми включениями, которые и были, должно быть, фосфоритовыми желваками. За счет этого слоечка, значительно более прочного, чем вмещающие его глины, и образовался заметный уступ в тальвеге оврага, давший начало рытвине, где водный поток бурлил как самый настоящий водопад.
– Вот она, граница ярусов! – радостно воскликнула Софья, подставив ладошку под тугую струю падающей воды. – Я этот алевролит еще в прошлом году на соседней площади обнаружила.
– Значит, больше никаких сомнений: все, что под ним, – готерив, все, что над ним, – баррем?
— А вот это предстоит еще доказать, подтвердить ископаемой фауной.
– Что же доказывать? И так все ясно.