Две жизни
Шрифт:
– Сам не знаю, как это получилось. Может, на складе недодали, может, при отправке куда – то запропастилось. Это бывает. Да вы не расстраивайтесь, Сергей Петрович, я все давно списал.
– как списали? Почему списали?
– В ваших же интересах списал. Ведь, не спиши я это барахло, вам же пришлось бы и отвечать за него. Чего доброго, в конце сезона и из зарплаты могли бы вычесть его стоимость. А раз списано, то и делу конец!
Сергей не нашелся даже что ответить наглому прохвосту. А Софья так и вспыхнула от охватившего ее негодования:
– Ну вот что, товарищ завхоз, эту свою байку вы расскажете кому-нибудь другому. А сейчас проводите-ка нас в свою кладовку.
– Это еще зачем?
– Посмотрим, как вы устроились на новом месте, как хранятся у вас хозяйственные ценности.
– Это что, обыск?! – взвился Ярин. – Не имеете права!
– Сергей Петрович, объясните этому правоведу права и обязанности начальника партии.
– Да, Вадим Федорович, я просто обязан поинтересоваться, в каких условиях содержится имущество партии.
– тогда только вы! – сдался Ярин. – Вы один!
– Ну уж позвольте мне самому решать, с кем я пойду. Степан, Петя, Софья Васильевна, пойдете со мной.
– Ладно, пошли, – махнул рукой Ярин. – Но учтите – никаких перестановок, никакого перекладывания вещей я не допущу. Не для этого наводил там порядок.
Порядок в кладовке Ярина был действительно образцовым: все разложено по полочкам, все расставлено по местам. Только в дальнем углу высилась большая груда сложенных друг на друга ящиков с керном. К ней и подошла Софья:
– Что же вы так небрежно керн храните?
– А я его не храню! – с вызовом ответил Ярин. – Керн не моя, а ваша забота. Давно пора соорудить специальное кернохранилище. Пока же я просто пошел навстречу буровикам, разрешил на время забросить сюда их лотки. Представляете, что было бы сейчас с ними под дождем.
– Да, об этом мы не подумали. Кернохранилище, конечно, необходимо. А пока... Ребята, уложите-ка все это поаккуратнее.
Степан и Петр дружно взялись за верхние лотки. Но к ним сейчас же подскочил Ярин:
– Не сметь! Я здесь хозяин. И мне доверили буровики эти ящики.
– Ну, это, положим, не просто ящики, а ценнейший геологический материал, и нам, геологам, лучше знать, как он должен храниться. Давайте, давайте, ребята, переложите все это вон к той, свободной, стене, да так, чтобы были видны и номера скважин, и значения интервалов и чтоб каждый образец был целехонек.
– А, чтоб вас... – Ярин грязно выругался и тяжело плюхнулся на скамью, не спуская глаз с Софьи, которая с живейшим интересом просматривала содержание каждого лотка.
– Та – ак... Это все та же глинистая толща, – провожала она глазами коробки с керном. – Это – то же самое. А вот это... Это уже что – то совсем другое! Похоже на валанжинс – кий конгломерат. Завтра надо будет посмотреть получше... А это что?! – вдруг вскрикнула она. – Ну-ка, ну-ка! Сергей Петрович, взгляните-ка сюда!
Сергей глянул через плечо Софьи и едва сдержал возглас изумления: на полу кладовки, под последним рядом ящиков, лежали плотно упакованные пачки плащей, энцефалитных костюмов, полевых сумок, совсем новеньких рюкзаков, стопки постельного белья, связки сапог и ботинок и даже коробки с походными аптечками.
– Так что же вы... – обратился он к Ярину.
Но тот уже сам подскочил к Сергею, выдавил на лице самую что ни на есть благостную улыбку и радостно всплеснул руками:
– А, ч – черт! Вот, оказывается, где все это барахло! А я думал, оно в Рязани осталось. Совсем забыл, что при разгрузке его сюда сбросили. А эти проклятые буровики, будь они неладны, все завалили своими ящиками. Спасибо, ребята, что помогли раскопать пропажу. Так что же, Сергей Петрович, может, теперь сразу все это и раздать людям? Вот радость – то какая! – на лице его было написано одно сплошное умиление. И только в самой глубине глаз притаилась, как хищный зверь, готовый к прыжку, жгучая ненависть, ненависть пойманного вора.
Глава шестая
Это было тем более приятно, что явилось полной неожиданностью. Письмо от Гришки Инопланетянина!
В сутолоке последних дней Сергей забыл и думать о нем. И уж тем более о том, что они обещали писать друг другу. А Гриша не забыл. Вот она, настоящая мужская дружба!
Как – то он там устроился, в своем Уренгое? Сергей вскрыл конверт и углубился в чтение.
Письмо было небольшим. Вначале Гриша коротко описывал, как его встретили в нефтепоисковой экспедиции, куда он был направлен старшим геологом разведочного бурения, пожаловался на бытовую неустроенность. А под конец написал то, что сразу заставило Сергея вспомнить все свои сны и все, что было с ними связано.
«...А теперь, – писал Гришка, – самое главное. По пути к месту работы проезжал я через Екатеринбург, там пересадка была и целых шесть часов между поездами. Ну, закомпостировал я билет и пошел побродить по городу. Вышел на какую – то площадь, смотрю – церковь. Церковь как церковь. Я сначала и внимания на нее не обратил. Потом глянул попристальнее, и словно озноб меня прошиб – та это церковь, какую я во сне видел! Те же окна, двери, купола, паперть. А ведь в Екатеринбурге я никогда не был. Ну да мало ли бывает совпадений. И все-таки решил зайти внутрь. Дело в том, что в церкви, где я служил во сне, была одна примечательная вещица: в самом дальнем углу бокового притвора, как раз под единственным его окном, небольшая часть стены слегка порушилась, и на сколе камня образовалось нечто похожее на девичий профиль. Я еще тогда, во сне, не мог не подивиться на такую игру случая. Стоит ли удивляться, что и теперь, зайдя в екатеринбургскую церковь, я первым делом направился в этот притвор. Нет, я вовсе не ожидал снова увидеть удивительный феномен. Скорее я пошел туда, чтобы убедиться, что там ничего нет. И что же ты думаешь? На том самом месте, под тем самым окном, в такой точно выколотке в стене отчетливо вырисовывался изящный профиль женской головки, словно специально выбитый на камне. Я остолбенел. Повторяю, в Екатеринбурге я никогда не был и ни о чем подобном мне никто никогда не говорил. Так что же это? Следствие того, что называют реинкарнацией? Воспоминание о моей прошлой жизни? Никакого иного объяснения я просто не нахожу, хотя, честное слово, до сих пор абсолютно не верил ни в какие прошлые жизни, ни в какие переселения душ, и уж если на то пошло, только разговор с тобой (помнишь, на выпускном вечере?) и заронил в меня искру сомнения. И вот эта история с екатеринбургской церковью... Неужели все это действительно было когда – то в моей прошлой судьбе? Неужели человек в самом деле проживает несколько жизней? Ты сам – то как думаешь? И вообще – слышал ли ты об этой реинкарнации, в соответствии с которой душа человека после смерти не погибает, а рано или поздно вселяется в тело другого, только что рожденного, человека, который, естественно, и не знает об этом? И лишь кое-какие воспоминания об этой прежней жизни проявляются у некоторых людей хотя бы в виде снов или каких – то иных ощущений? И может быть, так было и с тобой в твоих снах о неведомой тебе Ермиши. Кстати, жду не дождусь узнать, не нашел ли ты уже каких – то подтверждений своим предчувствиям на столь желанной тебе рязанской земле? Что подкинула тебе твоя Ермишь?