Двенадцать детей Парижа
Шрифт:
Дымоходы на этой стороне крыши вели в спальню Карлы, в гостиную этажом ниже и в кабинет на первом этаже. Летом камины нигде не топили. Вторая группа дымоходов обслуживала детскую спальню, комнату Симоны и кухню. Итальянка задумалась, сколько может унести такой маленький воришка, но потом догадалась, что девочка собиралась грабить этот дом не одна:
– Тебя спустили в дымоход, чтобы ты открыла парадную дверь своим друзьям.
– Заднюю дверь.
– Гоббо – это тот великан?
– Нет. Его зовут Гриманд, Инфант Кокейна [12] .
12
Кокейн – сказочная страна изобилия и праздности из средневековых легенд.
Маленькая парижанка произнесла нелепый титул с такой истовой серьезностью, словно Карла, услышав его, должна была затрепетать от страха. Не увидев ожидаемой реакции, она оскалилась, сжала кулаки и завыла. Графиня невольно рассмеялась. В девочке было что-то от эльфа, и итальянка была очарована этим. Угрозы воришки ее не тревожили – это лишь отражение мира, в котором та жила.
– Не смейся надо мной. Когда придет Гриманд, тебе будет не до смеха, – огрызнулась крысиная подружка.
– Я не хотела тебя обидеть. Просто если бы ты посмотрела на себя в зеркало, то тоже рассмеялась бы.
– А у тебя есть зеркало?
– Я позволю тебе им воспользоваться, если скажешь, как тебя зовут. Я Карла.
– Эстель.
– Мне нравится твое имя – очень красивое.
– Гриманд называет меня Ля Росса [13] . Ему нравятся мои волосы.
– Не сомневаюсь, что они тоже красивые, когда чистые. Почему бы тебе не остаться у меня, Эстель? Я помогу тебе вымыть волосы, найду чистую одежду. Потом можно будет позавтракать, если ты голодна.
Девочка задумалась – невинность и хитрость странным образом соединялись в выражении ее лица. Но в конце концов страх победил голод. Она покачала головой:
13
Рыжая.
– Я должна идти. Не пытайся меня остановить!
Раздался громкий стук дверь, и голос с акцентом произнес:
– Мадам?
– Входи, Алтан.
Эстель в панике оглянулась. Ее взгляд остановился на камине.
– Нет. Не бойся, – сказала Карла. – Я никому не позволю тебя обидеть.
Дверь распахнулась. Вошедший серб поклонился, одновременно глядя на неожиданную гостью своей госпожи. На поясе у него висел меч в ножнах, кинжал был прикреплен к предплечью. Девочка бросилась к камину. Выхватив кинжал, Савас шагнул к ней:
– Прошу прощения, мадам.
– Не обижай ее, – велела графиня.
Ля Росса стала карабкаться вверх по дымоходу, но серб схватил ее за талию и стащил вниз. Она извивалась в его руках, пытаясь вырваться. Бывший янычар дал ей пощечину, и глаза девочки закатились.
– Алтан, не надо! – возмутилась его госпожа.
Но Савас завел руки девочки ей за спину, обхватив пальцами оба ее запястья. После этого он большим и указательным пальцем свободной руки погладил свою бороду, черную и густую, как у янычаров.
– Я нашел мужчину. – Серб попытался подобрать нужные слова, но не смог. Тогда он указал на крышу и пошевелил двумя пальцами в воздухе, изображая, как кто-то карабкается наверх, а потом резко опустил ладонь, развернув ее тыльной стороной вниз.
– Гоббо упал? – уточнила итальянка.
Теми же двумя пальцами Алтан показал, как натягивает и отпускает тетиву лука.
– Да, упал. – Он дернул руки девочки вверх. Его взгляд не оставлял сомнения: серб убьет ее, если потребуется. Эстель умела читать такие взгляды. Она перестала извиваться.
– Он жив? – продолжила допытываться его госпожа.
– Он разговаривал. Теперь умер. Придут еще люди.
– Сколько?
Алтан колебался.
– Говори, – потребовала графиня.
Серб растопырил пальцы свободной руки. Ладонь его была испачкана засохшей кровью. На большом пальце белело кольцо из слоновой кости. Пять. Карла почувствовала дурноту – пальцы сжались в кулак и снова растопырились. А потом еще раз.
– Пятнадцать? – Карла хотела спросить, как он узнал это, но не решилась. – Это правда?
Алтан пожал плечами.
– Я спрашивал пять раз. – Он сымитировал движение ножа. – Я говорю: больше? Меньше? Он говорит, пятнадцать. Всегда.
Итальянка перевела взгляд на Эстель. Девочка поняла, что произошло, и опустила голову. Карла приняла этот жест за подтверждение и снова повернулась к Савасу:
– Где мадам д’Обре?
Ее телохранитель прижал ладонь к щеке, закрыл глаза и склонил голову набок.
– Нужно отдать им все, что они хотят, – сказала графиня. – Соберем все ценное и оставим снаружи.
– Ты дама с юга, – заявила вдруг Эстель.
Карла почувствовала, как волосы шевелятся у нее на затылке.
– Что ты хочешь этим сказать? – спросила она.
– Гриманду нужна ты, – ответила девочка. – Дама с юга. Он не знает, что ты ждешь ребенка, но это его не остановит.
Женщина вдруг поняла, что обнимает свой живот.
– Зачем я ему? – ахнула она испуганно.
– Гриманд вас всех убьет. Потом заберет все. Столы, стулья, одежду, еду, свечи и все золото.
У Карлы вновь создалось впечатление, что этот ребенок повторяет чужие слова.
– Зачем я Гриманду? Откуда ему известно обо мне? – принялась она расспрашивать девочку.
– Я не знаю, – ответила та. – А ты?
– Я никогда о нем не слышала. Гриманд – это человек, пославший тебя на крышу?
Эстель кивнула.
– Кто он такой?
– Гриманд – король воров, наш король. В Вилле все боятся Гриманда. Сержанты. Убийцы. Свиньи из дворца. Он мой дракон, – с гордостью ответила юная парижанка.
Живот Карлы свело болью – опять начались схватки. Но она попыталась использовать боль, чтобы сосредоточиться. Эта девочка по прозвищу Ля Росса влюблена в этого преступника, Гриманда, и, вне всякого сомнения, преувеличивает. Тем не менее он должен быть достаточно могущественным человеком. Прижав ладони к животу, итальянка почувствовала своего ребенка. Он спал, но ощущение маленькой жизни внутри придало ей сил. Схватки прошли. Карла постаралась убедить себя, что это еще не роды. Кровянистых выделений не было, воды еще не отошли. Все нормально. Она посмотрела на Алтана: