Двенадцатая реинкарнация. Трилогия
Шрифт:
— Так, не расслабляемся. Испытания продолжаются, — сказал я сам себе, чтобы встряхнуться и отбросить воспоминания.
Четверть накопителя ушло ещё на пять выстрелов. Я повышал мощность, менял расстояние до цели, увеличивал размер и температуру "световой пули". Последним выстрелом снёс весь выступ скалы, на котором проводил испытания, выстрелив сбоку широким конусом.
— Надеюсь, геологи придумают нормальное объяснение и спишут это на магматическую деятельность, — пробормотал я, раскидывая ногами обломки камней и втаптывая их в снег. Последний выстрел, направленный по касательной, образовал
Ну, примерно так, — критически оглядев вытоптанную площадку, я ногами подбросил ещё немного свежего снега с сугробов, окончательно заметая следы своих испытаний, — А теперь мне нужна дичь.
Второе заклинание явно ментального направления, а так как у гранита мозгов нет, то нечего зря энергию тратить. Я вспомнил, что не так далеко от дороги существует нелегальная свалка, на которую втихаря свозят свой мусор владельцы близлежащих частных домов.
Свою первую подопытную я увидел метров с трёхсот. Одинокая сорока сидела на дереве, и деловито начитала перья, поглядывая по сторонам.
— Далековато, наверно, — прикинул я расстояние, но беспокойное поведение птицы подсказывало, что она вот-вот может улететь. Настройки поставил самые слабые. Мелковата дичь.
— Бух, — уже по привычке сказал я, посылая в птицу заклинание. Сорока сковырнулась с ветки, но тут же выправилась, и заполошно стрекоча, завиляла между деревьями, часто махая крыльями.
Метрах в ста от меня, из-за гор мусора, тут же взлетели три вороны, кинувшись врассыпную.
— Бах, бах, э-э-э… — первых двух ворон накрыло сразу, и они, кувыркаясь в воздухе, упали на снег, продолжая дёргаться, а вот третья ушла изящным противозенитным манёвром, спикировав к земле и перейдя на бреющий полёт. Кусты тут же скрыли воздушного аса.
— Так-с, эти уже очухиваются, а у меня дефицит подопытных, — я подошёл поближе, разглядывая птиц, которые нет-нет, да делали попытки взлететь. Наконец у первой это получилось, и она
неуверенно переваливаясь в полёте с крыла на крыло, скрылась в лесу. Вторая уже бодро скакала, но не могла взлететь из-за снега, в который проваливалась.
— Как там говорили в фильме, про невидимого суслика, — бормотал я про себя, перестраивая заклинание таким образом, чтобы широким лучом накрыть всю площадь свалки, — Вот и посмотрим, кто же тут живёт.
После заклинания свалка ожила. У ближних куч мусора билось с десяток крыс, в середине свалки некоторые предметы словно ожили, что было заметно по рассыпавшейся горе картонных коробок, а в самом конце наблюдался Исход. Десятки серых тушек с визгом убегали в лес. Всегда думал, что крысы пищат. Ошибался.
Добавил заклинанию мощности и кастанул ещё раз. Всё затихло. Желания подойти к свалке ближе, и исследовать замершие тушки у меня не было. Слишком уж неестественно выгнуло пару
крысюков, которых я хорошо видел, чтобы считать их живыми.
Избиение грызунов почему-то испортило мне настроение.
— " Зато теперь я вооружён, и очень опасен" — подумал я с мрачной решимостью и с силой сжал ладонь в кулак.
Глава 7
— Достаточно, истерить закончила?
— Да я… Всё. Я ухожу.
— Стоять,
— Раздевайся.
— Чего?
— Куртку снимай.
— Зачем?
— Так, давай сразу договоримся, если хочешь стать звездой — то всё, что я говорю, делаешь быстро и без вопросов.
Сарафанчик под курткой присутствовал. Если один из его рукавов содрать с плеча и спустить на руку… А ничего так, впечатляет. Голое плечо, и нужные округлости присутствуют.
— Ты сдурел?
— Ну-ка, покрутись.
— Что?
— Крутись, — я помахал рукой, подталкивая мыслительный процесс. Ольга неуверенно сделала пару оборотов.
— Будешь так коряво двигаться, сдам тебя Зинаиде. Она быстро тебя научит, как должна на сцене смотреться будущая эстрадная дива.
— А дива — это кто?
— Вполне возможно, что это ты, но в будущем. Кстати, а чего это ты ко мне припёрлась, а не к Лёхе? Побоялась, что ему Ирина не даст тебя оценить?
— Мы же вместе пришли. Иринку все любят и замечают, а меня нет, хотя я все вокальные партии веду.
— Это ты так думаешь. Я, к примеру, ждал, когда ты созреешь.
— Э-э, для чего?
— Не для чего, а до чего. Мы нормально же концерты отработали? А теперь, просто представь, что там могла быть и пара твоих, сольных песен. Давай, сделаем так — как только мы студию восстановим, ты там запишешь пару песен. Над их выбором сама думай, но учитывай, что сегодня я тебя не просто так в чувство приводил. Готовься к бесстыдству. Звездой стать не просто. Корейские девушки по три года в клубах выступают в одних трусах, прежде чем их кто-то заметит. Титьками трясут и не парятся. Тебе тоже придётся напрячься. Мы. понятное дело, до трусов это дело не опустим, но, всё остальное готовься показать в полной красе. Тут тебе и декольте будет, на грани приличного, и у платья разрез от бедра. Прогнись немного… — вот, у нас есть что показать, и не один раз. — В следующий раз по заднице буду шлёпать, если тупить начнёшь…
— Почему?
— Нравится. Должно же у тебя быть что-то выдающееся.
— И это у меня попа?
— Да, а почему бы и нет, — ухмыльнулся я, плотоядно огладив (мысленно) Ольгины достоинства. На нашу девушку стоит посмотреть. С фигурой у неё всё в порядке.
Вот как так. По идее, девушка должна оскорбиться и психануть ещё больше, а она успокоилась и заулыбалась. Ну и славно. По сольной песне для обеих наших девчонок Николай с Лёхой уже вчерне написали, но аранжировку мы пока отложили до появления студии. Слишком много у всех работы. Будущую Ольгину песню я слышал. Серьёзная вещь получилась. Сможем её правильно донести до слушателей — быть Ольге звездой!