Дверь в Зарабию (Озеро затерянных миров)

Полынская Галина Николаевна

– Если ее бабка Нинга изводить начнет, ты уж не давай девочку в обиду.

– Моди, уверен, наша крошка сама кого хочешь изведет, так что она отомстит всем кому надо за вас, за Амабель, ну и за себя заодно. Недаром Мира рыжая, она огненная, так что будьте спокойны.

– Если ты будешь рядом, я, конечно же, спокойна, – Моди вздохнула, – кота не забывайте кормить, тоже ведь живое существо.

– А что, кот идет с нами?

– Куда ж его девать? Прогуляется немного, усатый бездельник. Что сегодня на завтрак?

– Мармеладные тартинки, кофейное печенье и какао.

* * *

Дожидаясь бабушку, Мира сидела за

столом, положив голову на солнечный квадрат, подрагивающий на кремовой скатерти. Тонкие лучики путались в ее непослушных кудряшках и сверкали теплыми блестками. Закрыв глаза, девочка слушала размерянное тиканье часов, думая о том, что этот дом – самый замечательный на свете, и лучше бабушки не существует людей… В воздухе разлился аромат какао и еще чего-то очень вкусного. Бабушка поставила на стол поднос с завтраком.

– М-м-м-м! Какая вкуснятина! Бабуль, а ты себе ничего не положила…

– Не хочется, – Моди теребила брошку на груди.

– Ты сегодня такая красивая, – Мира уплетала маленькие тартинки с прозрачными кусочками мармелада сверху. – Такая торжественная.

– Да уж, – вздохнула бабушка, – как-никак провожаю тебя в такое путешествие.

– Значит, мне все это не приснилось. Ура!

– Не приснилось… – Моди рассеянно смотрела на ряды горшков с цветами. – Хочу тебе немного рассказать о том мире, откуда мы родом…

– Ба, мы инопланетяне?

– Нет.

– Слава богу, ты меня успокоила. Прости, что перебила.

– Так вот, местечко, куда ты отправишься, называется Зарабия, она и похожа на привычный тебе мир, и очень отличается. Раньше Зарабия казалась мне сложной и опасной, поэтому я решила перебраться сюда с Амабелью. Построили этот дом подальше от шумного мегаполиса… ладно, не в этом суть. Лишь многим позже я поняла, что бежала не от мира Зарабии, я бежала от себя, своих проблем и просто-напросто желала доказать и твоему отцу, и его семье, что мы не только освоимся и обживемся в незнакомой среде, но и прекрасно воспитаем тебя. В чем-то я оказалась права, в чем-то ошиблась, но теперь уже поздно о чем-то сожалеть. По сути своей мы так и остались зарабийцами. Что ж, это неплохо, но ощущение оторванности все же тяготит.

– Меня не тяготит, – Мира поставила на поднос пустую кружку.

– Это потому что ты ни разу не видела своей родины.

– Не факт, что я в нее влюблюсь с первого взгляда, – наморщила нос Мира. – Проведаю папашку, посмотрю, что почём и быстренько обратно, к тебе.

– Вот, чуть не забыла сказать, в Зарабии другое время. Оно течет иначе, гораздо быстрее.

– Значит, мне не нужно будет торчать там целый год?

– Не нужно. И прошу тебя, постарайся говорить красиво и правильно, в Зарабии огромное внимание уделяют речи, ведь хоть чему-то я должна была тебя научить.

– Я постараюсь, – кивнула Мира, – но ничего не могу обещать.

– Мира…

– Ты же сама говорила, если не уверена, что сдержишь слово, лучше не давай его.

– Спасибо, хоть это ты усвоила, – вздохнула Моди.

Неслышно ступая мягкими лапами, в столовую вошел кот. Помахивая пушистым хвостом, он огляделся, перенюхал все воздушные потоки и прыгнул на свободный стол.

– Привет, Бантик, – Ирис погладила крупную, почти плоскую мордаху. – Скоро мы с тобой, лохматка, отправимся путешествовать.

Кот внимательно слушал. Моди с улыбкой смотрела то на него, то на внучку.

– А сейчас, милая, я передам тебе наше главное семейное сокровище.

– Сокровище? – загорелись глаза Миры. – Какое? Оно драгоценное?

– Минутку.

Бабушка

вышла из столовой, а девочка с трудом подняла со стула здоровенного толстого кота и усадила к себе на колени. Басовито мурлыча, он принялся устраиваться поудобнее. Свернувшись калачиком, кот положил голову на руку Миры и довольно зажмурился.

Бабушка вернулась с большой синей шкатулкой, которую Мира про себя благоговейно именовала «ларцом». Это была секретная бабулина шкатулка, и трогать ее строго-настрого запрещалось. Поставив ее на стол, Моди подняла крышку и извлекла из таинственной шкатулки цепочку с подвеской: крупная прозрачная капля сверкала так, что девочка зажмурилась.

– Это солнечный камень, – бабушка с любовью смотрела на украшение, – переходит по женской линии нашего рода.

– Он волшебный? – Мира смотрела на него, прищурившись, сквозь ресницы.

– В какой-то степени все камни можно назвать волшебными, но этот уж точно особенный, у него есть своя история.

Моди положила украшение на центр стола.

– Когда-то давно, когда двери в различные миры еще не были столь потаенными, когда облака спускались вниз, чтобы поиграть с морскими волнами, а солнце было молодым и сентиментальным, произошла вот какая история. На берегу прозрачного лесного ручья жила прекрасная юная девушка. Она питалась ягодами, утоляла жажду росой. Она знать не знала, что из лесной чащи на другом берегу днем и ночью наблюдают за нею влюбленные глаза юноши. Но он не смел показаться ей, потому что у красивого лицом юноши было тело птицы, большой неуклюжей птицы, не умеющей летать: с короткими крыльями и когтистыми лапами. Чтобы не испугать возлюбленную своим видом, он никогда не покидал своего убежища, дни и ночи напролет призывая Лесной Дух. Однажды он явился. Юноша поведал о своем желании, и Лесной Дух согласился исполнить его в обмен на пылающее любовью сердце юноши. Тот попросил осыпать драгоценностями свою любимую, чтобы она никогда ни в чем не нуждалась и прожила долгую счастливую жизнь. Лесной Дух исполнил его желание. Юноша с телом птицы умер, так и не узнав, что его прекрасная возлюбленная была слепой, и губы ее не могли вымолвить ни слова. Драгоценные каменья, разбросанные по траве, она принимала за обычные и бросала их в ручей, слушая мелодичный плеск воды. Она действительно прожила долгую жизнь, но вряд ли ее можно было назвать счастливой: стыдясь своей слепоты и немоты, она прожила отшельницей, никого не любя и не зная, как любили ее. Когда сердце девушки совсем высохло без любви, ее побелевшие волосы слились с водами дикого лесного ручья, а тело окаменело среди потускневших драгоценных камней. Эту историю рассказали солнцу птицы. Опечалилось, погрустнело светило, жаль ему стало и юноши с телом птицы, и девушки с высохшим сердцем… И тогда солнце расплакалось, расплакалось впервые в своей солнечной жизни. Засверкали в высоких травах его чистые жаркие слезы, и это, – бабушка взяла цепочку и засияла капля, – одна из солнечных слёзинок.

– Какая грустная история, надеюсь, на самом деле все было совсем не так. – Мира потянулась к украшению. – Можно потрогать?

– Конечно, бери, моя милая.

Капля мягко легла на ладонь, она была такой теплой, будто внутри и вправду скрывалась частица молодого сентиментального солнца.

Глава третья: Дверь в Зарабию

– Так, кажется, всё собрали, – Моди подняла набитый пестрый рюкзачок, проверяя, не слишком ли он тяжел. – Где корзинка Банта?