Дверь
Шрифт:
Крик этот, наверное, стронул что-то в природе. Петров почувствовал едва различимый запах апельсинов и еще
– Ну вздохните. Вздохните...
Эти слабые запахи заставили Петрова отступить от порога и втянуть в себя воздух, разреженный, похожий на пузыри. Вздох был болезнен.
Люба в белом платье с красным пояском приближалась к нему. Приникала к нему лицом.
Крик бился уже возле уха.
– Александр Иванович, родненький, золотой. Ну вздохните же. Вздохните. Ну еще...
Петров вобрал в себя душного, словно пена,
И открыл глаза.
Лидочка почти лежала на нем. Из ее глаз обильно лились слезы. Она держала возле его рта наконечник кислородного шланга. Кислород срывал с ее пальцев запах апельсинов и легких недорогих духов.
– Петров, миленький, Александр Иванович, родненький, - причитала Лидочка.
– Что это вы вздумали не дышать? Вы возьмите-ка себя в руки.
Больные на других кроватях сидели: даже те, которым нельзя было сидеть, сидели, чтобы хоть так помочь Лидочке - ее великой любви и ее заботе спасения.
И это спасение снизошло на них всех.