Двери
Шрифт:
– Ну прямо как дети, – с умилением сказал хранитель. – И страшно, и интересно, и нельзя, и хочется.
– А я говорила, что никакой катастрофы не случится, если мы тут немного погуляем. А ты – собаки, кошки, все напугаются! А видишь, некоторые даже не прочь познакомиться поближе.
– Ну ладно, ладно. Сдаюсь, – шутливо поднял он вверх руки. – Права, права.
Они засмеялись, повеселели. И приступили к намеченному занятию. И стали очень похожи на своих усатых сопровождающих.
Они перемещались от одного дома к другому, заглядывая в окна
– Стоп! – вдруг сказала Она, когда они уже собирались переместиться к следующему домику.
– Здесь что-то не так, – ее взгляд стал более внимательным и настороженным.
– Что не так? – удивился он. – Обычная семья, ужинать собираются.
– Нет, – помотала Она головой. – Присмотрись. У нее руки дрожат. А лицо какое!
Он вынужден был согласиться. Женщина выглядела странно, сосредоточенной и отстраненной одновременно. Какой-то затравленный взгляд, сжатые губы. Она была напряжена и то ли испугана, то ли расстроена. Лица мужчины видно не было, он сидел к ним спиной, время от времени нервно передергивая широкими плечами.
– Зайдем, – предложила Она. – Я хочу понять в чем тут дело.
– Не стоит, – попытался он ее отговорить. – Пойдем, ну мало ли что тут произошло, поссорились или неприятности какие. Зачем нам об этом знать?
– Нет, что-то не так.
Она крепко схватила его за руку и потянула за собой. Они, просочившись сквозь стены, в одно мгновение оказались внутри помещения.
Мужчина быстро опрокинул рюмку водки, крякнул, занюхал рукавом и рявкнул:
– Где закуска? Я что просить должен?!
– Ой, сейчас, сейчас, несу уже, – залепетала женщина.
– Дура безмозглая! – кинул он вслед. – Долго я буду ждать? – через секунду еще громче заорал он, хотя видел, что жена уже ставит на стол банку селедки и тарелку с овощами.
Он выпил еще, громко хрустнул огурцом и придвинул к себе тарелку борща. А женщина осталась стоять возле стола, застыв в покорной позе прислуги.
Прихлебывая и причмокивая, он отправил в рот несколько ложек супа. А потом вдруг резко отшвырнул от себя тарелку, отчего ее содержимое разлетелось в разные стороны.
Женщина вздрогнула, сжалась, сгорбилась.
– Борщ уже остыл! – гаркнул он. – Дура! Не знаешь разве, сначала закуску подавать надо, потом горячее. Чего застыла? Убирать это кто будет? Я что ли?
– Так ты же и не поел, – испуганно пролепетала она. – Давай я подогрею.
– Не надо. Накормила уже, – ехидно и зло ответил он.
Женщина принялась собирать с пола осколки посуды. Плечи ее задрожали, из глаз полились слезы.
– Ты что? – заорал он. – Реветь вздумала?! Обиженную из себя строить?! Как будто я не прав!
За дверью, стиснув кулачки, стоял мальчик лет шести-семи. Он часто заморгал, стараясь не расплакаться, потом резко сорвался с места и подбежал к отцу.
– Не обижай маму, – крикнул он ему в лицо.
– Это еще что такое? – удивленно возмутился мужик. – А ну пошел отсюда! Не вмешивайся во взрослые разговоры!
Он несильно толкнул мальчика здоровенной пятерней в грудь, но тому этого оказалось достаточно, чтобы потерять равновесие. Ребенок зашатался, попятился и упал.
– Не смей трогать ребенка! – крикнула мать и замахнулась на мужа полотенцем.
– Ах ты, дрянь! – разъярился тот. – Ну я тебе щас! Щас я вам дам!
Он занес вверх руку и с размаху ударил жену по лицу.
– Нет, папа, не надо, – сквозь слезы закричал мальчик. Женщина, схватившись за покрасневшую щеку, тихо заскулила.
– Да идите вы, – мужик сорвался с места и выскочил из дома.
Женщина тут же вытерла слезы и кинулась к ребенку.
– Тише, сыночек, не плачь. Ну-ну, не сильно ударился. Где болит? – обеспокоенно осматривала она свое чадо.
– Я не ударился. Тут болит, – он стукнул себя маленьким кулачком в грудь. – Почему он такой? – он обхватил шею матери руками. – Он нас не любит! Почему?
– Ничего, сынок. Не плачь только. Он устает сильно на работе, вот и нервничает, – гладила она мальчика по голове.
Они сидели в обнимку, слегка раскачиваясь, убаюкивая и успокаивая друг друга.
Хранитель схватил Ее за руку и силой вытащил из дома.
– Это ужасно! – охрипшим голосом сказала она и смахнула с лица слезу.
– А я говорил, что ничего хорошего из этого не выйдет.
– Ну сейчас я ему покажу! – грозно сказала Она. – Будет знать, как женщин и детей обижать!
– Эй, не смей! – схватил он ее за руку, но не удержал.
Она в один миг догнала пошатывающуюся мужскую фигуру и, отвесив ей хорошего пинка, злобно прошипела прямо в ухо:
– Не смей жену обижать!
– А-а-а! – заорал мужик, испуганно озираясь по сторонам. – Вот черт! Что это было?!
Не обнаружив поблизости человеческого присутствия, он затрясся, забормотал что-то нечленораздельное и, вытерев холодный пот со лба, рванул с места, только пятки сверкали.
– Так-то, будешь знать! – погрозила Она ему вслед кулачком.
Но тут в темноте Она различила какое-то черное облако, движущееся прямо на нее. Пятно стремительно приближалось, принимая очертания мужской фигуры.
– А ты что здесь делаешь? – усмехнулся незнакомец и схватил ее за руку.
Его прикосновение было ледяным, обжигающим. И в этот момент Ее накрыло волной необъяснимого ужаса. Она хотела что-то сказать, но не могла. Но на помощь ей уже пришел хранитель.
– Отпусти ее, – строго приказал он.
– А, понял, и ты здесь. Рад встречи, – шутливо поклонился он, но руку отпустил.