Двести лет вместе. Часть вторая
Шрифт:
Обобщая данные из еврейских источников, современный историк насчитывает до 900 массовых погромов, из коих: 40% – от петлюровских отрядов, сторонников украинской Директории; 25% от отрядов украинских «батек»: 17% – от деникинцев; и 8,5% от Первой Конной армии Будённого и других красных [435] .
Сколько же растерзанных судеб легло позади этих цифр!
Ещё в ходе Гражданской войны национальные и социалистические еврейские партии начали сливаться с красными. «Фарейникте» стала «Комфарейникте», «приняла коммунистическую программу и совместно с коммунистической фракцией Бунда образовала Комбунд» (всероссийский) в июне 1920; а на Украине, выходцы из Фарейникте вместе с украинским Комбундом образовали «Комфарбанд» – Еврейский коммунистический союз: и он тоже влился в РКПб [436] . В Киеве в 1919 советская официальная печать содержала тексты на трёх языках: русском, украинском и на идише.
435
Г.В. Костырченко. Тайная политика Сталина, с. 56.
436
И.Б.
«Большевики извлекли огромную пользу для себя из этих [на Украине] погромов, эксплуатировали их чрезвычайно умело для воздействия на общественное мнение не только в России, но и за границей… во многих кругах не только еврейства, но и стран европейско-американского мира» [437] .
А между тем и у красных нос был вымочен в еврейских погромах, – да у них-то раньше всех. «Весной 1918 погромы под лозунгом «Бей жидов и буржуев» устраивали отряды Красной армии, отступавшие с Украины»; «особенно жестокие погромы Первая Конная армия устраивала при отступлении из Польши в конце августа 1920» [438] . – Однако погромы от Красной армии остались в истории Гражданской войны как бы прикрытыми. За исключением немногих голосов, вот – Бикермана: «В первую зиму большевицкого владычества сражавшиеся под красным знаменем красные войска учинили ряд кровавых погромов, среди которых выделяются глуховский и новгород-северский, количеством жертв, нарочитым зверством и издевательством над замученными затмившие и калущское злодеяние. Отступая под давлением немцев, красные войска громили встречные еврейские местечки» [439] .
437
И.О. Левин. Евреи в революции // РиЕ, с. 134.
438
КЕЭ, т. 6, 570, 574.
439
И.М. Бикерман. Россия и русское еврейство // РиЕ, с. 63.
Вполне определённо пишет и С. Маслов: «Путь Конной армии Будённого, когда с польского фронта она перебрасывалась на крымский… был отмечен тысячами убитых евреев, тысячами изнасилованных женщин и десятками дотла разграбленных еврейских поселений… В Житомире с погрома начинала каждая власть, и почти при каждом своём вступлении. Особенностью всех этих погромов – петлюровских, польских, советских – было значительное количество убитых» [440] . Особенно выделились Богунский и Таращанский полки – впрочем, перешедшие к Будённому от Директории, и: за эти погромы полки якобы разоружены, а зачинщики повешены.
440
С.С. Маслов, с. 26.
Уже цитированный нами социалист С. Шварц заключает из исторического отдаления (1952): «В годы революции, особенно в годы гражданской войны… антисемитизм вырос чрезвычайно… широко захватив, особенно на юге… основную толщу городского и сельского населения» [441] .
Увы, сопротивление русского населения большевикам (без чего мы не имели бы вообще права звать себя народом) – споткнулось, свернуло с пути во многих отношениях, в том числе и в еврейском. А большевицкая власть – евреев зазывала, и они к ней шли, и вся Гражданская война только шире и шире разверзала эту пропасть.
441
С.М. Шварц. Антисемитизм в Советском Союзе. Нью-Йорк: Изд-во им. Чехова, 1952, с. 14.
«Если революция в общем поставила еврейство вне подозрения в контрреволюции, то контрреволюция заподозрила всё еврейство в целом в революционности». И так «гражданская война оказалась для еврейства нестерпимой мукой, укрепившей еврейство на неправильных революционных позициях», и оно «не распознало настоящего спасительного существа белых армий» [442] .
Не упустим из виду и общую обстановку Гражданской войны. «Была смута в точном значении этого слова, было полное безначалие… Убивал и грабил всякий, кто мог и хотел, и кого хотел… Избивались бунтующей чернью сотнями и тысячами офицеры русской армии. Истреблялись помещичьи семьи… горели… помещичьи усадьбы; растаскивались и уничтожались культурные ценности… избивалось местами в экономиях всё живое, даже бессловесная тварь. На улицах городов… свирепствовали самосуды. Владельцы фабрик и заводов изгонялись из своих предприятий и жилищ… Десятками тысяч расстреливались во славу пролетарской революции люди на всём протяжении России… другие… гноились в смрадных, зараженных тюрьмах заложниками… Не вина, не деяния лица опускали топор ему на шею, а принадлежность его к определённому слою, сословию, классу. При этих условиях, когда на смерть обрекались целые человеческие группы, было бы подлинным чудом, если бы не добрались до группы «евреи»… Проклятием времени было то, что… можно было объявить вредным класс, сословие, племя… Обречь на истребление целый класс общественный… это – революция, а убивать и грабить евреев – это погром?.. Погром евреев на юге России входит составной частью в общероссийский погром» [443] .
442
Д.О. Линский. О национальном самосознании русского еврея // РиЕ, с. 147, 148, 149.
443
И.М. Бикерман. Россия и русское еврейство // РиЕ, с. 58-60.
Таково оказалось скорбное приобретение всех народов России, в том числе российского еврейства, после столь удачно обретенного равноправия, после Революции, лазурно начавшейся в марте Семнадцатого года. – Как широкое сочувствие среди российских евреев большевицкой стороне, так и отношение сформировавшейся Белой армии к евреям – затмили, стёрли главное благо возможной Белой победы: разумную эволюцию российского государства.
Глава 17 – В ЭМИГРАЦИИ МЕЖДУ ДВУМЯ МИРОВЫМИ
В результате Октябрьского переворота и Гражданской войны сотни и сотни тысяч российских граждан эмигрировали – отступили с боями или бежали. Здесь был и весь выживший боевой состав Белой армии, и часть казачества. За границу бежало и старое дворянство, столь разительно не проявившее себя в роковые годы революции; а богатство-то его было в земле, в имениях, – и прибывали в Европу бывшие землевладельцы и становились (кто не вывез драгоценностей) шофёрами такси или официантами. Тут были и купцы, промышленники, финансисты, не мало кто имел за границей деньги. И самые простые горожане, не все и с образованием, но чьё сердце не позволило остаться под большевиками.
В составе эмиграции было значительное число русских евреев. «Среди более чем 2 млн. эмигрантов из советских республик в 1918—1922 было более 200 тыс. евреев. Большинство из них пересекло польскую и румынскую границы, эмигрировав позднее в США, Канаду, страны Южной Америки и Западной Европы. Многие репатриировались в Палестину» [444] . – Особую роль занимала новообразовавшаяся Польша. В ней находилось собственное многочисленное еврейское население и до революции, теперь ехала сюда и часть возвратников – переселенцев военных годов. «Поляки исчисляют, что после большевистской революции из России в Польшу прибыло» 200—300 тысяч евреев [445] . (Это исчисление можно приписать не только эмиграции, но в значительной мере – новой российско-польской границе.) – Однако «основная часть евреев, выехавшая из России в первые годы после революции, поселилась в Западной Европе. Например, в Германии к концу Первой Мировой войны насчитывалось около 100000 русских евреев» [446] .
444
Краткая Еврейская Энциклопедия (далее – КЕЭ). Иерусалим: Общество по исследованию еврейских общин, 1996. Т. 8, с. 294.
445
Джеймс Паркс. Евреи среди народов: Обзор причин антисемитизма. Париж: YMCA-Press, 1932, с. 44.
446
Д. Харув. Еврейская эмиграция из Российской империи и Советского Союза: статистический аспект // Русское еврейство в зарубежье: Статьи, публикации, мемуары и эссе. Иерусалим, 1998. Т. 1 (6), с. 352.
«Если Париж с самого начала стал политическим центром русского Зарубежья, его неофициальной столицей, то его второй и как бы литературной столицей с конца 1920 по начало 1924 г. был Берлин (интенсивной культурной жизнью жила также в 20-е годы русская Прага, ставшая… главным университетским городом русского Зарубежья)» [447] . В Берлине же «вообще было легче устроиться» из-за инфляции. «На улицах Берлина» можно было видеть «представителей крупной промышленности и торговли, вчерашних банкиров и ремесленников» [448] , и у многих оказались здесь капиталы. В сравнении с остальными эмигрантами из России эмигранты-евреи испытывали меньшую трудность акклиматизации в диаспоре, им жилось уверенней. Еврейская эмиграция проявила себя деятельней русской, эмигранты-евреи, как правило, избегли унизительных служб. Тот командир Корниловского полка Михаил Левитов, испытавший в эмиграции все чёрные работы, сказал мне: «А у кого мы в Париже имели приличный кусок хлеба? у евреев. А русские сверхмиллионеры скупились для своих».
447
Глеб Струве. Русская литература в изгнании. 2-е изд. Париж: YMCA-Press, 1984, с. 24.
448
А. Седых. Русские евреи в эмигрантской литературе // Книга о русском еврействе, 1917—1967 (далее – КРЕ-2). Нью-Йорк: Союз Русских Евреев, 1968, с. 426—427.
В Берлине и в Париже «широко была представлена еврейская интеллигенция: адвокаты, книгоиздатели, общественные и политические деятели, учёные, писатели и журналисты» [449] , многие из них были далеко ассимилированы, русские же «столичные» эмигранты принадлежали в большой доле либеральному направлению, – это создавало взаимную дружественность (которой не было с монархической русской эмиграцией). Во всём культурном воздухе российского зарубежья между двумя Мировыми войнами влияние и участие российских евреев более чем ощутимо. (Нельзя не сказать в этой связи о предпринятом в 90-х годах в Израиле издании очень интересных сборников «Евреи в культуре Русского Зарубежья», длящемся и ныне [450] .) Иные еврейские семьи, сохранившие твёрдый достаток, вели салоны для русского художественного мира, в том так явно проявилась атмосфера еврейской тяги к русской культуре и погружённости в неё. Всеизвестно щедрый дом М. О. и М. С. Цетлиных в Париже, И. В. Гессен в Берлине, И. И. Фондаминский-Бунаков, неутомимый в «его вечных беззаветных заботах о деле русской культуры в эмиграции» [451] , Софья Прегель, Соня Делоне, Александр и Саломея Гальперны – все они постоянно занимались хлопотной организацией помощи бедствующим литераторам и артистам; помогали много, и не только именитым – Бунину, Ремизову, Бальмонту, Тэффи, но и неизвестным молодым поэтам и художникам. (Помощь эта не простиралась на «белые» и монархические слои русской эмиграции, с которой держалась взаимная неприязнь.) Вообще русские евреи оказались в эмиграции несравненно активнее других во всех видах культурно-общественной деятельности. Это было настолько разительно, что вылилось в статье Михаила Осоргина «Русское одиночество», напечатанной в газете русских сионистов «Рассвет», возобновлённой Вл. Жаботинским.
449
Там же, с. 426.
450
Евреи в культуре Русского Зарубежья: Статьи, публикации, мемуары и эссе: В 5 т. Иерусалим, 1992—1996 / Сост. М. Пархомовский; Русское еврейство в зарубежье: Статьи, публикации, мемуары и эссе. Иерусалим, 1998 – . / Сост. – ред. М. Пархомовский и др.
451
Роман Гуль. Я унёс Россию. Нью-Йорк: Мост, 1984. Т. 2: Россия во Франции, с. 99.