Двести лет вместе. Часть вторая
Шрифт:
Михаил Кокин (рожд. 1906) – востоковед, китаевед, историк. Арестован в 1937, расстрелян.
Илья Кричевский (рожд. 1885) – микробиолог, иммунолог (также и с физико-математическим образованием), доктор медицинских наук, основатель научной школы, председатель Всесоюзной ассоциации микробиологов. Арестован в 1938, умер в 1943.
Соломон Левит (рожд. 1894) – генетик, исследовал роль наследственности и среды в развитии заболеваний. Арестован в 1938, умер в заключении.
Иохиель Равребе (рожд. 1883) – востоковед, семитолог, из учредителей возрождённого в 1920 Еврейского Этнографического общества. Обвинён в создании сионистской организации, арестован в 1937, умер в заключении.
Владимир Финкельштейн (рожд. 1896) –
Илья Хецров (рожд. 1887) – гигиенист, эпидемиолог: гигиена окружающей среды, охрана водоёмов, артезианских вод, коммунальная гигиена. Арестован в 1938, расстрелян.
Нахум Шварц (рожд. 1888) – врач-психиатр, занимался изучением психологических особенностей евреев. В 1921-23 преподавал иврит, писал на иврите стихи. Обвинён в сионистской деятельности, арестован в 1937, умер в заключении.
Три брата Шпильрейны из Ростова-на-Дону:
Ян (рожд. 1887) – математик, приложение математических методов в электро– и теплотехнике, профессор МВТУ, затем и декан электротехнического факультета. Репрессирован и погиб в 1937;
Исаак, (рожд. 1891) – психолог, доктор философии. В 1927 возглавил Всероссийское общество психотехники и прикладной психофизиологии; широкий крут исследований по психологическому анализу профессий и рационализации условий труда. Арестован в 1935, расстрелян;
Эмиль (рожд. 1899) – биолог, декан биофака Ростовского университета. Расстрелян в 1937.
Леонид Юровский (рожд. 1884) – доктор политэкономии, один из авторов денежной реформы 1922-24 гг. Был близок к А. В. Чаянову и Н. Д. Кондратьеву. Арестован в 1930, освобождён в 1935, вновь арестован в 1937 и расстрелян.
При всём подавляющем проценте евреев вельможного слоя, попавших под сталинский топор, – по страницам свободных западных публицистов-евреев видно, что само это явление не воспринималось как направленное против евреев в национальном смысле: евреи попадали под этот измолот лишь по своему обилию на советских верхах. Разве вот такую оговорку читаем в сборнике «Еврейский мир» (1939): «Не подлежит никакому сомнению: евреи в СССР имеют множество таких возможностей и шансов, каких они до революции не имели, каких они не имеют ныне даже в некоторых демократических государствах. Они могут быть генералами, министрами, дипломатами, профессорами, самыми высокопоставленными и самыми низкопоклонствующими вельможами», – но это всё у советских евреев именно только возможности, «ни в какой мере не право», и именно по отсутствию такого права – низверглись с высот и потеряли саму жизнь «Якиры, Гамарники, Ягоды, Зиновьевы, Радеки, Троцкие» [892] . Так и ни у какой же народности при коммунистической диктатуре не было такого права, а: как продержишься, как угодишь.
892
Ст. Иванович. Евреи и советская диктатура // Еврейский мир: Ежегодник на 1939г. (далее – ЕМ-1). Париж: Объединение русско-еврейской интеллигенции, с. 43.
Давний и упорный социалист, эмигрант Ст. Иванович (С. О. Португейс) признавал: «Права жительства» у евреев было при самодержавии гораздо меньше, но права на жизнь было при самодержавии всё-таки гораздо больше, чем при большевизме». Нельзя не согласиться. – Однако, зная ведь (тут же пишет) о «колхозной революции», заключает: «Пошехонско-ташкентские формы водворения в России «социализма» тяжелее всего сказались на евреях», «ни на какой народ скорпионы большевизма не обрушивались с такой силой, как на евреев» [893] .
893
Там же, с. 44-46.
Между тем в Чуме раскулачивания не у тысяч – у миллионов крестьян не оказалось ни права на жительство, ни права на жизнь. И все советские перья (а среди них куда как немало еврейских) гробово промолчали об этом ледяном Уничтожении российского крестьянства. Промолчал вместе с ними и весь Запад, – в самом ли деле по неведению? ради ли сбережения советской власти? или просто по равнодушию? – Ведь это почти невообразимо: 15 миллионов крестьян не просто лишены поступления в ВУЗ, права на диссертацию или чистых служебных должностей – но разорены, согнаны, как скот, с их дворов и сосланы на уничтожение в тайгу и в тундру. – И в горячих рядах городских активистов рванулись и еврейские – энтузиастически вершить коллективизацию, оставлять по себе зримую, недобрую память. И кто бы тогда возвысил голос в защиту крестьян? – А вскоре за тем, в 1932-33, в России и на Украине вымирает от голода 5-6 миллионов человек, ведь это на окраине самой Европы! – и свободная пресса свободного мира хранит полнейшее молчание… И даже если наиболее верным ключом признать запредельную левость тогдашней западной прессы и преданнейшее восхищение социалистическим «экспериментом» в СССР, – всё же нельзя не поразиться, до какой же удивительной степени может доходить слепота и бесчувственность к страданиям даже и десятков миллионов людей.
Чего око не видит, то и на сердце не взыдет.
А евреи на Украине уже ушли от своих настроений 1917-20 годов, поддержки российской государственности, и к концу 20-х: «украинскими шовинистами-самостийниками являются евреи, имеющие там огромное значение – но только в городах» [894] . – Читаем и такое заключение: разгром в 1937 культуры на украинском языке был направлен и против таких евреев, «реально» создавших с украинцами «союз по развитию местной культуры на украинском языке» [895] . Но такой союз в культурных кругах не мог смягчить отношения широкого украинского населения к евреям. Мы уже в прошлой главе видели, как в ходе коллективизации «немалое число еврейских коммунистов выступило в сельской местности командирами и господами над жизнью и смертью» [896] . Это положило новый рубец на украинско-еврейские отношения, так напряжённые уже и веками. И хотя голод был прямым результатом политики сталинской, и не только на Украине (он жестоко прокатился и по Поволжью, и по Уралу), – среди украинцев широко возникло тогда же подозрение, что весь украинский голод – был дело рук евреев. Такое истолкование бытовало долго (а в украинско-эмигрантской прессе додерживалось и до 80-х годов XX века). «Некоторые украинцы убеждены, что евреи играли особую роль в создании голода… Кое-кто заявляет, что 1933 год – это месть евреев за Хмельничину» [897] .
894
Письмо В.И. Вернадского И.И. Петрункевичу от 14 июня 1927 // Новый мир, 1989, № 12, с. 220.
895
Михаил Хейфец. Уроки прошлого // «22», 1989, №63, с. 202.
896
Sonja Margolina. Das Ende der Lugen: Ruffland und die Juden im 20. Jahrhundert Berlin: Siedler Verlag, 1992, S.84.
897
М. Царинник. Украинско-еврейский диалог // «22», 1984, № 37, с. 160.
Репьём осеешься – не жито и взойдёт. Верховластье стольких евреев и меньшая еврейская затронутость бедами остального населения – могли наводить на всякое истолкование.
Еврейские авторы, напряжённо следившие за «ходом кривой» антисемитизма в СССР, однако не уследили за этим затоптанным пеплом и делали выводы довольно оптимистические. Так, Соломон Шварц пишет: «С начала тридцатых годов антисемитизм в Советском Союзе быстро пошёл на убыль», и «в середине тридцатых годов он утратил характер массового явления», «кривая антисемитизма достигла низшей точки». Он объясняет это, в частности, концом НЭПа, исчезновением евреев-нэпманов и мелких еврейских торговцев, затем помогли «форсированная индустриализация и ураганная коллективизация», которые он мило сравнивает со «своеобразным шок-тритмент, лечение электрическим ударом». – Присовокупляет и такое соображение: именно в эти годы руководящие коммунистические круги начали бороться с русским «великодержавным шовинизмом». (Не «начали», а – продолжали, продолжали ленинскую непримиримость.) Так вот, говорит Шварц: власти стали «упорно молчать об антисемитизме», «чтобы не создавать впечатления, будто борьба против великодержавного шовинизма это борьба за евреев» [898] . Это – дельное замечание.
898
С.М. Шварц. Антисемитизм в Советском Союзе. Нью-Йорк: Изд-во им. Чехова, 1952, с. 8, 98-99, 107—108.
Как раз в январе 1931 в «Нью-Йорк Таймс» [899] , а затем и во всей мировой печати появилось внезапное демонстративное заявление Сталина Еврейскому Телеграфному Агентству: «Коммунисты, как последовательные интернационалисты, не могут не быть непримиримыми и заклятыми врагами антисемитизма. В СССР строжайше преследуется законом антисемитизм, как явление, глубоко враждебное Советскому строю. Активные антисемиты караются по законам СССР смертной казнью» [900] , – вот же, не постеснялся в демократические уши Запада выговорить и кару. И только одну-единственную нацию в СССР выделил таким образом. И тем – мировое общественное мнение было вполне удовлетворено.
899
New York Times, 1931, 15 Jan., p. 9.
900
И.В. Сталин. Сочинения: В 13 т. М.: Госполитиздат, 1946—1951. Т. 13, с. 28.