Двое из будущего. 1903 - …

Казакевич Максим Валерьевич

— Как же вы так, дорогой Василий Иванович, а? — с укоризной глядя на меня, вопрошал наместник. — Приехать едва успели, а уже в такую историю вляпались. Едва не погибли. Нехорошо…. Чтобы я потом Марии Федоровне писал, как бы оправдывался?

Я развел руками:

— Это роковая случайность и не более.

— Прошу вас, больше не надо случайностей. Мария Федоровна просила меня присмотреть за вами и после ее повеления отправить вас живым и невредимым обратно в Петербург. Заметьте — живым и невредимым! А как я могу ей подобное гарантировать, ежели вы так себя безрассудно ведете? Как дите мало, честное слово. И подпоручики эти…, - он с прищуром посмотрел на меня. — Может все же скажите, кто они? Кто с вами ночью гулял?

Ну,

это он уже так на понт брал. При желании, он без особого труда мог разузнать имена всех причастных лиц, но не делал этого. Ибо…, ибо, с точки зрения местных нравов, офицеры могут иногда себе позволить подобного рода развлечения. Напиться, наораться и подраться для отдыхающего низшего чина — это опция, всегда включенная по умолчанию.

— Ну, хорошо, не хотите говорить — не надо. Голова-то ваша уже не болит? Все-таки хорошо, что вы были в этой вашей как ее там…?

— В каске, — подсказал я.

— Во-во, хорошо, что догадались голову свою поберечь. А то бы проломили ее за здорово живешь и все. И нету более раба божия Василия Рыбалко…. Ну, ладно, хватит об этом, а то мне и так все уши прожужжали. Говорите с чем пожаловали?

— Ваше Высокопревосходительство, разрешите пожаловаться. Что же это такое делается? — начал я театральное представление. — Я, значит, с трудом наладил производство, вложил в оборудование, в материалы и в своих людей десятки тысяч рублей, произвел взрывчатку для своего оружия. А ваш полицмейстер, взяв ее на охранение, отказывается мне ее возвращать. У меня производство из-за его самоуправства встало, я терплю колоссальные убытки, а начальник полиции и в ус не дует. Поместил мой тротил под замок в арсенал, и теперь я, чтобы его получить, должен обивать ваши пороги и тратить ваше личное время. Ваше Высокопревосходительство, прошу вас повлиять на самоуправство полицмейстера. Он не имеет права присваивать мое имущество.

— Ого, да вы что? — удивился Алексеев. — Прямо так взял и присвоил? Разве он может? Мне кажется, что вы что-то недоговариваете, ибо полицмейстер является человеком кристально честным и обирать купцов он ни за что не будет. Вы абсолютно уверены, что он присвоил ваше имущество?

— Ну а как еще это можно расценивать? — развел я руками. — У нас была договоренность, что я буду отдавать ему всю свою взрывчатку на хранение. И по первому моему требованию, он будет мне ее выделять на производственные нужды. Все под контролем, с полным учетом. И вот, мне понадобилось начинить свое новое изобретение тротилом, мои люди к нему обратились и что же?

— И что же?

— Вдруг, оказывается, что полицмейстер договаривается с кем-то из военных и мою взрывчатку перевозят в арсенал и запирают на замок. И теперь, чтобы мне ее получить, необходимо чтобы полицмейстер соблаговолил разрешить мне ее выдать, а он не разрешает. Отказывается!

— Ну…, я-то думал…. Теперь я понимаю, что он у вас ничего не воровал. Верю, что он так поступил из лучших побуждений. Все-таки тротил опасное вещество. Не дай бог взорвется, многих людей покалечит.

— Так в том-то и дело, что тротил просто так взорваться не может! Ему обязательно нужна детонация. Его можно бить, резать, кидать и ничего ему не будет. Его можно даже в печку кинуть вместо угля, и он будет просто гореть. И он не взорвется. И полицмейстер об этом знает, так как я лично ему это демонстрировал. И вот теперь, он отказывается мне его отдавать. Ваше Высокопревосходительство, прошу вас, повлияйте. У меня производство остановилось, я терплю колоссальные убытки. Каждый день простоя мне вылетает в круглую копеечку!

Он не сразу мне ответил, смотрел на меня толи с укором, толи с издевкой. Мои театральные стенания его не впечатлили, а жаль. Алексеев первый человек на Дальнем Востоке и что-то требовать от него просто бессмысленно. Его гордость и самолюбие не позволят пойти наглому просителю на встречу. Здесь можно только взывать к справедливости и то, очень аккуратно, так,

чтобы не задеть его чрезвычайно широкое эго.

— А зачем вам взрывчатка? Может вы кого взорвать попытаетесь?

— Упаси боже! Никого я взрывать не хочу и не буду. Кроме япошек в предстоящей войне, конечно же. Вот все мои усилия только на это и направлены. Ну, возможно, моя взрывчатка может еще понадобится в Корее. Например, чтобы горы там рвать или еще для чего. А полицмейстер ставит мне палки в колеса, вот так и приходят в голову мысли, что он не на нашей стороне.

— Но-но, — предостерегающе повысил голос наместник. — Вы бы поаккуратнее кидались словами.

Мне лишь пришлось склонить голову, извиняясь за резкие слова. А затем я вытащил из кармана пустой корпус от будущей гранаты с запалом и положил перед ним на стол

— Вот, Ваше Высокопревосходительство, мое новое оружие. Изобретение которым я горжусь по праву. Чрезвычайно смертоносная игрушка и для наших военных может весьма пригодиться. Имею желание сделать удобную гранату, такую, что сможет уничтожать японцев на пятидесяти саженях, а не могу. Не могу, потому как мне не выдают мою же собственную взрывчатку. И я не могу ее начинить, испытать и предоставить на ваш суд.

Он скосился на ребристую и неокрашенную чугунку. Помолчал несколько секунд, а затем словно нехотя взял ее.

— Тяжелая, — покачал он ее на ладони. — Помнится из истории, что в прошлом гранаты уже использовали. Мне как-то даже показывали подобное. Как ядро пушечное с фитилем. М-да…. И что же, вы считаете что вот такую дуру можно далеко запустить и не покалечиться от взрыва? И неужели такая малышка может убить на пятидесяти саженях? А вместо фитиля у вас какой взрыватель?

— А взрыватель вот он, — я указал на лежащую глухую трубку с кольцом. — Он вкручивается в тело гранаты, а срабатывает только после броска. Внутри встроен замедлитель на несколько секунд. Этого времени хватает, чтобы боец успел укрыться от разлетающихся осколков.

Он и взрыватель подержал в руках. Покрутил, разогнул усики чеки и едва ее не выдернул. Я его предостерег:

— Не стоит, это опасно. Может повредить пальцы.

И он поспешно положил все на стол.

— Думается, что сделали вы штуку весьма опасную для солдат. Не дай бог в руках у них будет взрываться, так и японцам с нами не будет нужды воевать. Голыми руками придут брать.

— Не совсем так, — возразил я, вкручивая запал. — Граната, если не выдергивать кольцо, вещь безопасная. Ею можно даже гвозди заколачивать и она не сработает. На боевой взвод она становиться только после броска, когда отлетает вот эта вот скоба, которая является предохранителем. По нашим прикидкам, взрывчатки для одной гранаты понадобится примерно около восьмой части фунта, а разлет осколков составить около ста саженей. Это оборонительный вариант гранаты, использовать которую можно только из укрытия. Но можно сделать и наступательный вариант. Она будет отличаеться от этой только тонкостенной рубашкой, и поражать неприятеля будет способная не осколками, а лишь своим фугасным действием. При наступлении и при взятии укреплений такая граната будет незаменима.

— Ну, какие уж у японцев укрепления, — отмахнулся наместник. Потом подумав некоторое время, решил. — Ладно, я распоряжусь, чтобы полицмейстер не мешал в ваших начинаниях. Сколько вам понадобится взрывчатки, чтобы провести все испытания и продемонстрировать готовые образцы военной комиссии?

— Пуда вполне достаточно.

— Будет вам пуд, — пообещал он. — На этом все? Более никаких просьб ко мне не будет?

— Никак нет, Ваше Высокопревосходительство. Никаких просьб. Только представительский презент. Не прошу рассматривать как взятку, прошу лишь оценить мой труд и честно высказать свое мнение. Из Питера я привез с собой немало товаров. В том числе и собственные телефоны. Более совершенные, нежели ныне продающиеся телефонными компаниями, и гораздо практичнее. Разрешите продемонстрировать?