Двое в одних штанах
Шрифт:
Отрицательно помотав пальцем увязавшемуся было за ним Андрею, Дима решительно направился в курилку – додумать удачно подвернувшуюся мысль. В чуть напряженной от раздумий позе, наклонившись к столику с пепельницей, он с наслаждением затягивался сигаретой из какой-то завалявшейся мятой пачки.
– Вот кофе принесла, – сказала вошедшая Таня, неотрывно глядя на чашку с блюдцем в надежде на этот раз донести.
– Кофе? Что ж, прольем еще немного бальзама на измученную душу, – не выходя из задумчивости и стараясь не фиксироваться на запахе, проронил Дима.
Тане удалось, почти ничего не пролив, поставить кофе на столик. Она радостно посмотрела на свою ношу,
– Ты не ел ничего целый день, – заботливо сказала она.
– Еда – это предрассудок… когда завал работы, – решительно встряхнулся Дима.
– Пойдем вместе пообедаем? – робко предложила Таня.
– Хороший ты человек, Танечка, – поднял наконец на нее глаза Дима.
Таня ужасно покраснела и схватилась за щеки.
– Там уже все закрывается, – проговорила она, продолжая стискивать щеки, отчего слова звучали не вполне внятно. – Я попросила, чтобы тебе оставили твои любимые тефтельки. – Ах эта невероятная леди! – воскликнул в мнимом восторге Дима. – Она знает все мои слабости! А сама-то, значит, не обедала? – Я тебя ждала, – призналась Таня. Тут бы Диме посмотреть на нее и заметить, что, вообще-то, она мила, хоть и слегка неуклюжа. Но чем ей было привлечь его внимание? Косметикой почти не пользовалась, одевалась как подросток, вообще, видимо, не представляла, что может быть такой пункт в жизненной программе – заниматься своей внешностью. Есть, есть еще такие девушки на свете – сосредоточенные на внутреннем и оставляющие прозябать все внешнее. А ведь попади Таня в опытные руки какого-нибудь стилиста-визажиста, да хоть даже имей подругу, посвященную в тайны наведения лоска, картинка бы из нее получилась – не оторвешься.
Но мужчины редко обладают достаточной фантазией, чтобы суметь представить себе то, чего не видят их глаза. Если, конечно, это не касается вопросов совсем интимных, чувственных. И выбирают они ярко поданные лица и тела, созданные по трафаретам модных журналов. А потом маются, ведь красота эта требует не только постоянного поддержания, но и полного на ней сосредоточения. И мужчина в такой ситуации теряет самостоятельность – не потому, что так уж сильно подпадает под неземные чары прелестницы, а потому, что становится лишь еще одним аксессуаром, обрамляющим старательно созданный имидж. Ох, мужики… Сами выбираете глянцевые обложки и сами же потом мучаетесь, что нечего за ними прочитать.
Справедливости ради следует сказать – не только внешность Тани являлась причиной, по которой мужчины не оборачивались ей вслед: не было в ней магии и притягательности женщины. В свои двадцать с лишним лет она в полной мере сохранила неловкость и угловатость подростка – оставалась длинненькой и нескладной, с жаром боролась за справедливость. Короче, как женщина не воспринималась. Впрочем, и в нее, конечно, влюблялись – несмотря на все вышеперечисленные недостатки, она была очень недурна – в основном такие же, как она, юноши-подростки. Но Таня их не замечала. С искренностью, присущей честным и прямым натурам, она, сделав однажды свой выбор, сосредоточилась на нем, не представляя, что могут быть иные варианты и что позволителен хоть малейший шажок в сторону.
Короче, как это ни прискорбно для Тани, Дима не воспринимал ее как объект внимания. И уж тем более сейчас. Во-первых, он пытался все-таки сосредоточиться на своей мысли, а во-вторых, и без того было непонятно, что делать с плотно стоящей на его горизонте Леночкой.
Вообще, Дима всегда нравился девушкам: характером обладал легким, внешность имел весьма счастливую, был остроумен и лишь по какой-то своей отдельной прихоти мог где-нибудь когда-нибудь не стать душой компании. Романы у него тоже получались легкими, душевными. И не то чтобы он надолго ни с кем не застревал, а как-то просто шел дальше, навстречу новым девушкам и новым приключениям. Его избранницы чаще всего обиды не таили, хотя втайне всегда надеялись, что смогут застопорить этот быстрый ход. Но Дима не останавливался, потому что точно знал: когда будет То – он моментально поймет. Спотыкнется, учует забившимся сердцем – вот Оно, пришло. И тогда затормозит и станет счастливым семьянином, жизнерадостным мужем и беззаботным отцом.
Однако подобное еще ни разу не случалось.
– Н-да… – раздумчиво произнес Дима. – Ты вот что, Танечка… Принеси мне, если можешь, что-нибудь там пожевать. А к пяти пригласи всех, кто по новой клиентуре работает.
– Как к пяти? – ужаснулась Таня. – За час ведь не уложитесь. – Задержимся…
– Дима, так нельзя. Это ведь только ты позже приходишь, а все остальные…
– Да-да-да… – Дима не собирался застревать на этом болезненном вопросе.
– Люди будут недовольны…
– Ладно, согласен. Собери мне к пяти недовольных людей. Идти, так уж до конца, – бесшабашно-обреченно сказал Дима.
Таня вздохнула и пошла объяснять, что нужно, действительно нужно в конце рабочего дня собраться на маленькое совещание. По дороге она, даже не заметив, нечаянно снесла пепельницу, стоявшую на длинной ноге, и успела поймать ее, почти не рассыпав окурки.
Рабочий день закончился поздно и, хотелось надеяться, прошел не зря. Наверняка он приблизил всех трудившихся к чему-то важному, сокровенному, без чего и жизнь не в радость. А иначе какого черта они все вкалывали? Может, для того, чтобы заработать хорошие деньги? Но это далеко не всем и не всегда удается. Да и хорошие деньги не могут быть оправданием бессмысленно проведенных часов – сегодня и изо дня в день. Ведь человеческий век конечен, и никакие деньги уже не вернут потраченное время. Значит, они именно так и хотели потратить его, значит, именно от этого и получали удовольствие…
Дима брел к своему дому через сквер. В неярком свете аллеи мысли приходили тягучие, неспешные. Вдруг он хмыкнул, не преминув при этом отметить, что не перестал еще реагировать на окружающее: в конце аллеи обозначилась фигура девушки, выделывающей невообразимые па и самозабвенно декламирующей что-то перед детской прогулочной коляской. Дима даже замедлил шаги, настолько забавной и интересной показалась ему картинка.
– Есть же счастливые люди! – воскликнул он, как ему показалось, про себя. Но, видимо, возглас прозвучал вслух и даже слишком громко, потому что девушка перестала скакать, будто одернула себя, и чинно пошла рядом с коляской. Поравнявшись с ней, Дима хотел отвернуться, не желая афишировать, что оказался невольным зрителем маленького спектакля. Но девушка уже поняла, что ее постановка не осталась незамеченной.
– Здравствуйте, – смущенно сказала она.
– Здравствуйте, – невольно улыбаясь, ответил Дима.
– А я вас знаю, – переходя в наступление, вздернула подбородок девушка.
– О, я даже не смел надеяться на такую широкую известность, – отвесил галантный поклон Дима.
– Правда-правда, вы здесь раньше всегда бегали… – не унималась девушка.
– Я бегал? – изумился Дима. – Куда?
– Для физкультуры, – засмеялась девушка. – По утрам. А мы с Маринкой, – она кивнула на коляску, – всегда смотрели.