Двое в океане
Шрифт:
— Поднять флаг Гренады!
— Есть поднять флаг Гренады! — громко и радостно повторил Аракелян и бросился на верхнюю палубу. Через несколько минут к вершине мачты взлетел тропически яркий флаг маленького тропического государства, к берегам которого подходила «Онега».
На судне все еще спали, не видно было даже неутомимого Солюса, и Смолин почему-то радовался, что он сейчас один, что никто не отвлекает его от встречи с неведомой землей. Вспомнились полюбившиеся слова: «Счастье — это встающие в океане на рассвете неведомые острова…»
Туман рассеялся, все отчетливее проступали над морской гладью горные хребты. У подножия, самого ближнего
В миле от берега снизили ход и приняли с подошедшего к «Онеге» катерка лоцмана-европейца, с ним судно уверенно направилось к порту. После многих дней плавания, после бурь и штормов остров манил к себе покоем и уютом. Вокруг крошечной бухты, куда через узкий проход осторожно вошла «Онега», по горным склонам лепились кварталы экзотического городка, который прятался под желтыми черепичными крышами, как под хрупкой скорлупкой.
В порту оказался всего лишь один причал, к нему и швартовали «Онегу», и она, казалось, заполнила своей белой громадой все узкое пространство бухты. На причале, как бесенята, прыгали от восторга чернокожие кучерявые мальчишки, хлопали в ладоши, сверкали белками глаз — никогда не видывали возле берега своего острова столь необычный, сверкающий нездешней полярной белизной корабль с красным околышем на трубе.
По другую сторону причала покачивались на волне небольшие суденышки, с которых матросы носили мешки с рисом, картонные коробки с товарами для местных магазинов, красные бочки с соляркой. Матросы были обнажены по пояс, и их разномастные спины — черные, коричневые, красноватые, желтые — поблескивали потом. У противоположного берега бухты торчали из воды полузатопленные шаланды, спортивные яхты и даже маленький пароходик с длинной старомодной трубой. Мистер Холл, живущий на Гренаде англичанин, который в качестве лоцмана вводил «Онегу» в бухту, рассказывал, что полмесяца назад над островом пронесся ураган, один из тех, какие часто бывают в Карибском море.
— Был он совсем неожиданным! — подчеркнул Холл. — Обычно в это время года циклоны еще не проходят. Откуда он взялся? Может, вы, ученые, скажете откуда?
Стоявший в рубке рядом с англичанином Кулагин усмехнулся:
— Скорого ответа вы от ученых не дождетесь.
Холл удивился:
— Неужели наука все еще не может? А я-то думал!
— Я тоже думал…
Едва «Онега» пришвартовалась, как к ней по причалу подъехал элегантный черный автомобиль и из него вышел столь же элегантный молодой человек. Весь он был тоже черным — от безукоризненного официального костюма до цвета кожи и мелкокурчавых волос. Он оказался первым натуральным гренадцем, поднявшимся на борт «Онеги». Прислали его из министерства иностранных дел сообщить, что заказанная «Онегой» деталь для машины вчера доставлена в Сент-Джорджес, а также обсудить программу пребывания экспедиции на острове.
Золотцев был удивлен: «программу»? Он не рассчитывал ни на какую программу. «Онега» пришла в Сент-Джорджес просто по техническим надобностям — пополнить запасы воды, получить посланную сюда деталь для машины, дать короткий отдых экипажу.
Но молодой человек положил перед Золотцевым на стол листок, в котором пункт за пунктом значились мероприятия, намеченные для экипажа и экспедиции «Онеги»: капитан и начальник экспедиции наносят визит заместителю министра иностранных дел, потом заместителю премьер-министра, потом главе государства, английскому генерал-губернатору. Далее намечены встречи с профсоюзными активистами, с группой местных ученых, учащимися. Потом поездка по острову, посещение строительства нового аэропорта, который ведут кубинские специалисты, потом…
На чело начальника экспедиции легла тень сомнения, он рассеянно взглянул на гренадца, однако почтительное лицо молодого человека было непроницаемым.
— Но это же серьезнейшее политическое мероприятие! — пробормотал Золотцев, почему-то понизив голос, словно опасался посторонних ушей. — Визит к главе государства! Нас никто не уполномочивал! Такие визиты знаете где согласовываются? Ого!
— Но раз официально приглашают, нам не положено отказываться, — резонно возразил Ясневич. — Это могут не так истолковать.
— Тоже верно! — вздохнул Золотцев.
Было решено, что руководство разделится на две группы. Капитан исключается — нездоров. Мистер Холл обещал прислать к нему врача, и вместо капитана в этих визитах экипаж будет представлять Кулагин. Он, Золотцев и Смолин едут к официальным лицам, Ясневич, Мосин, Доброхотова и Чуваев назначаются на встречу с представителями общественности. Академик Солюс и Крепышин будут принимать на борту представителей университета и местных ученых.
Распределением Ясневич остался недоволен. Он считал, что тоже должен ехать на встречу с официальными лицами: как можно обойтись при визитах к столь высоким должностным лицам без него, Ясневича, человека наиболее политически подготовленного в экспедиции?
Но Золотцев выглядел колеблющимся лишь тогда, когда принимал решения, приняв же, был непреклонен, и, может быть, именно это качество создало ему авторитет надежного начальника морских экспедиций, который всегда выходил из самых трудных положений, неизменно ладил с коллективом, умел без нажима, окрика заставлять людей работать.
На полчаса все разошлись по каютам, чтобы переодеться к поездке. Смолин никак не мог решить: надевать ли для такого визита костюм или ехать просто в рубашке. Взглянул в иллюминатор — по причалу расхаживали почти голые люди. Жара несусветная! Нелепо будет он выглядеть в темном костюме, пожалуй, лучше в белой рубашке с длинными рукавами, а галстуком придать более официальный, приличествующий предстоящему визиту вид.
Машина стояла у самого трапа, и возле нее, беседуя с мидовским чиновником, прохаживался Кулагин. Он был облачен в кремовый, безукоризненно сшитый летний морской командирский костюм. Рослый, статный, подтянутый, старпом выглядел в высшей степени импозантно, и Смолин невольно издали залюбовался им: вот как надобно выходить на чужой берег!
Золотцев запоздал, явился в светлых, хорошо отглаженных брюках, в свежей белой рубашке с короткими рукавами, однако без галстука.
Кулагин, смерив его критическим взглядом, засомневался:
— Удобно ли так? Все-таки к главе государства! Хотя бы галстук…
Замечание Кулагина задело Золотцева.
— Удобно! Удобно! — проворчал он. — Не впервой! Наоборот, этим мы подчеркнем неофициальность своего визита. Я бы сказал, его вынужденность. — И, втиснувшись в машину, закончил: — Мы не дипломаты. Мы ученые. С нас взятки гладки. — Он покосился на севшего рядом Смолина, задержал взгляд на его галстуке. Смолин молча развязал галстук, сунул в карман и за свой поступок был награжден благодарной улыбкой начальства.