Двое. После
Шрифт:
Антон запускает ладонь в волосы, тянет их.
— Тебе больно… мне больно… Тогда зачем было расставаться, Тай?
Глаза начинает щипать. Да потому что я так не могу. Заниматься сексом с одним и представлять другого. Не могу спокойно жить, зная, что по моей вине человек может пройти мимо настоящего счастья. Где найти мужества, чтобы произнести вслух, что я не люблю его?
— Твоя настойчивость ни к чему не приведет. Я не кокетничаю. Я правда все решила.
— Тогда ради кого мне становится лучше? Все как будто
С каждым его словом груз вины сильнее давит мне на плечи. Я не знаю, что ответить. Интуитивно чувствую, что не должна испытывать всего этого — ответственности за него и укоров совести, но все равно испытываю. Не нужно было позволять этим отношениям начаться. Моя самая большая ошибка.
— Тай… — Антон делает шаг ко мне, заставляя меня рефлекторно отступать.
— Не надо... Пожалуйста.
Интуитивно жду, когда лопатки соприкоснутся с дверью, но этого не происходит. Вместо твердости металла спина прижимается к чему-то горячему, пахнущему им.
Я замираю. Замирает и Антон.
— Вернись в квартиру, Таисия, — голос Булата, звучащий над виском, пропитан спокойствием и уверенностью, которых мне сейчас так не хватает. — Ты уже достаточно сказала.
Он несильно сжимает мои плечи и отодвигает назад, закрывая собой окаменевшее лицо Антона. Я не в силах выдавить ни слова. А что мне сказать? Произошло то, чего я боялась больше всего. Можно начать оправдываться, но разве это поможет?
Дверь мягко закрывается перед моим лицом, отрезая меня от «До» и «После». Что мне делать? Что мне делать? Булат будет с ним говорить? Каково сейчас Антону? Он ведь пьян. Они не решат драться? Как мне оставаться в стороне, если это я причина того, что случилось?
Я напрягаю слух, ловя каждый звук из-за двери, и по стихающему эху шагов понимаю, что Антон и Булат спускаются вниз. Что мне делать? Что делать?! Разве правильно просто отсидеться в квартире?
Я захожу в ванную, промокаю лицо и шею холодной водой, чтобы немного отрезвить объятый паникой разум. Они встретились и этого уже не изменить. Зато у меня больше нет тайн и потребности врать. Это ведь хорошо, правда?
Сорвавшись, я быстро иду в гостиную и, прижавшись к окну, оглядываю двор. Ни Антона, ни Булата в нем нет. Где они? Стоят возле подъезда?
Я снова пытаюсь себя успокоить. Булат не станет с ним драться. Он слишком справедливый, слишком здравомыслящий. Только бы Антон не стал его провоцировать — он ведь выпил. Хотя я даже пьяным ни разу не видела его агрессивным.
Стук распахнувшейся двери раздается в прихожей как раз в тот момент, когда мои нервы окончательно сдали. Дрожащими пальцами я возвращаю пальто на вешалку и смотрю на Булата. Его пиджак по-прежнему выглядит идеально, волосы не растрепались, а на лице нет злости. Разве что напряжение.
— Как…? — вот и все, что выходит из меня.
— Антон уехал, — лаконично произносит Булат и берет меня под локоть, увлекая в кухню. — Сделаешь еще кофе? Можно растворимый.
Я машинально раскладываю порошок в чашки, и также машинально заливаю его остывшей водой. Все понятия о радушии и гостеприимстве временно вытеснились шоком.
— Как он? — заглядываю Булату в глаза.
Он смотрит прямо, взгляд не отводит.
— Плохо. Но ничего из того, с чем он не сможет справиться.
Я оседаю на стул. Плохо… Конечно, Булат бы не стал врать, но… «Плохо» означает, что Антону стало больнее. И это тоже ожидаемо, но…
— А что ты ему сказал? — я запинаюсь, не зная, как правильно сформулировать мысль. — Я имею в виду…
— Сказал, что у нас с тобой давняя история, и что не говорить ему о ней была моя личная просьба тебе.
Я гипнотизирую взглядом ногти. Булат взял вину на себя. Не выдал мою трусость.
— И он просто уехал?
— Нет, он настаивал на том, чтобы с тобой поговорить.
— И ты ему не разрешил?
— Не запрещал, если ты об этом. Я попросил его быть мужчиной и не перекладывать ответственность за его слабость на тебя. После этого он принял решение уехать.
Воздух покидает мои легкие короткими толчками. Наверное, так правильно… Но Антон выпил, и он наверняка за рулем. Вдруг в таком состоянии с ним что-то случится?
— Он приехал на машине?
— Да, он был за рулем. Мой совет вызвать такси он проигнорировал.
— Он может попасть в аварию.
Булат издает короткий нетерпеливый вздох и подается вперед.
— Таисия, ты не способна осчастливить всех людей на земле. По достижению совершеннолетия каждый человек сам несет за себя ответственность. Твоя доброта — идеальная мишень для тех, кто слабее, и Антон это знает.
Я вспыхиваю.
— Он не слабый.
— Я не сказал, что он слабый. Но он слабее тебя. Потому так отчаянно сопротивляется вашему разрыву, наплевав на то, что чувствуешь ты. Без тебя в его жизни все станет сложнее, потому что только ты напоминаешь ему об ответственности. Ты старше его, пусть даже паспорт утверждает иное.
— Мы в ответственности за тех, кого приручили, — повторяю известную фразу, выбитую клеймом на моей совести.
— Идиотская присказка, — резко парирует Булат. — Он не собака, которую ты подобрала из жалости и теперь обязана до конца жизни подкармливать. Почему ты считаешь, что другой человек достоин сочувствия больше, чем ты сама?
— Я так не считаю.
— Нет, считаешь. Потому что за полтора года ты ни разу не дала о себе знать, находясь в куда менее комфортных условиях, чем он. Антон же после разговора в «Холмах» обивает порог твоей квартиры уже не в первый раз и манипулирует тобой при помощи вины, пусть и неосознанно.