Двоедушница
Шрифт:
Сорвавшись с места, я побежала со всех ног, и когда меня отделяло каких-то несколько шагов от камня, невидимый барьер сбил меня с ног. Нос громко хрустнул, заливая лицо кровью. Подоспевший Игорь рывком поднял меня за волосы.
— Ты правда, дурочка, думала, что всё будет так просто!? — Забыв про нос, я ударила его локтём в живот. Он вскрикнул, ослабив хватку. Вырвавшись, я развернулась и ударила коленом ему в пах. Грубо, зато эффективно.
Игорь упал, и, оттолкнув его от себя ногой, я подошла к краю. Вода сильно бурлила,
Рука сама потянулась в карман. Исследуя содержимое, пальцы наткнулись на какой-то предмет. Я вытащила его. Это был самый обычный свисток. Я покупала его, когда только взяла Севера, хотя так и не воспользовалась им ни разу.
Безумная мысль пронеслась у меня в голове. Я ничего не знала ни про звук, ни про частоты, или как это там называлось, мне это было не нужно. Не нужно было тогда, не нужно было и сейчас. Магию способна разрушить только магия.
— Нет ничего невозможного, — прошептала я, вытирая рукавом кровь с разбитого носа.
Медленно втягивая воздух как можно глубже, я собирала всю достуную мне силу в лёгких, придавая ей форму. Поднеся свисток к губам, я выдохнула её, давая ей направление.
— Нет!
Свист заполнил всё вокруг, парализуя даже падающий снег. Когда воздух в лёгких кончился, и свист затих, казалось, что весь мир затих вместе с ним. Мгновение, и время возобновило свой бег, и ночь взорвалась ослепительной вспышкой.
Алмаз с дефектом рассыпался на глазах. Игорь, как ненормальный ползал на коленях, пытаясь поймать осколки своих разбившихся надежд.
Вода, вернувшая себе энергию всех тех несчастных людей, которую он так страстно жаждал, поднялась столбом и с довольным всплеском вернулась на место, разбивая в дребезги лёд под нашими ногами.
Я стояла на снегу. Было так тихо, что я слышала собственное сердцебиение. Чей-то голос за моей спиной отчаянно звал меня по имени. Под ногами мирно бежала вода сквозь узор трещин, и я едва балансировала на остатках льда. Через секунду я провалилась.
Ледяная вода острыми льдинками колола глаза и обжигала горло, пока тёмной толщей не сомкнулась надо мной.
Костя вытащил меня из воды. Перевернув на живот, он хлопал меня по спине, чтобы из лёгких вышла вода.
— Что же ты наделала!?
Мне не было больно. Не было холодно. Просто было тихо. Очень тихо. И так красиво падал алмазными хлопьями снег.
Если бы это было кино, то звучала бы печальная музыка, а голос за кадром произносил бы какую-нибудь философскую речь с непонятным для всех смыслом. Но это было не кино, и снег всё также падал на холодную землю.
Часть вторая. Орден белой лилии
Глава 1. Одна из девяти.
Чёрная дыра нависала надо мной. Её водоворот затягивал меня, отрывая от земли, от моего тела.
Часть меня, слабая и надломленная, стремилась туда, но другая часть, которая была дочкой, внучкой, племянницей, любимой девушкой, и, возможно, даже подругой, всеми силами цеплялась за истощённое тело.
Три дня пробыв в состоянии за гранью жизни и вне досягаемости смерти, я наконец-то пришла в себя. Костя спас меня, дав мне славноизвестный "Облик". Всё это время он не отходил от меня ни на шаг. Глубокие тени залегли под его прекрасными карими глазами, смуглая кожа натянулась на осунувшемся лице, а голос совсем охрип.
— С возвращением, — прошептал он, целуя мои руки.
Почему я так долго не приходила в себя, он не знал. И, тем более, не знал, что будет дальше, что именно откроет во мне зелье, и какие у этого будут последствия.
А дальше… Дальше не было ничего. Я по крупицам собирала себя заново, раскладывала по местам всё то, что делало меня мной, хотя и не прежней. Уже нет.
Это сложно было описать словами. Скажем так, красное не стало розовым, а розовое — красным, просто у них появилось гораздо больше оттенков, чем я видела или даже допускала раньше.
Зелье исцелило все физические недостатки: позвоночник выровнялся, и я теперь была немного выше; голень, травмированая в детстве, больше не крутила; все шрамы и морщины, о которых мне всё время напоминала мама, разгладились; кожа стала чище, а волосы гуще и гораздо длиннее.
Но были также и неуловимые изменения. Когда я смотрела на себя в зеркало, мне казалось, что мои глаза, ставшие ещё зеленее, жили своей жизнью, словно что-то или кто-то поселился в них и молча наблюдал за происходящим.
В течение двух недель после пробуждения мне снилась та самая дыра. Снова чувствовуя её притяжение, я просыпалась. Костя вытирал мне лицо мокрым полотенцем, подавал стакан холодной воды, и даже подкуривал для меня сигарету. Натерев мои виски лавандовым маслом, он убаюкивал меня нежными поцелуями, пока я вновь не засыпала.
Серые полупрозрачные волки со светящимися глазами меня уже не беспокоили. Костя говорил, что они пришли вместе со мной с той стороны, и питались моей силой, но он был уверен, что они исчезнут, когда я окончательно окрепну.
Чем больше я пыталась понять, что же именно во мне изменилось, тем больше оно ускользало от меня. Каждый раз, когда мне казалось, что до ответа мне оставалось лишь сделать один шаг, или всего лишь протянуть руку, как я понимала, что это всего лишь мираж, и горизонт всё ещё был недостижим.
Оставив эту затею, я решила вернуться на работу, больничный всё равно не мог длиться вечно. Костя был категорически против, но решать было не ему. Он винил себя за случившееся со мной, хотя вслух этого не произносил, но этого было и не нужно. Перемены коснулись не только меня, но и его, и я это чувствовала.