Двоедушница
Шрифт:
Я благодарно кивнула и побежала к Игорю, на ходу сбрасывая с себя платье. Оттолкнувшись от земли как можно сильнее, я приземлилась уже на четыре когтостые лапы. Игорь заметил меня, и это придало ему сил. Ещё немного, и он будет рядом, под моей защитой.
Уложив последнего врага, он остановился и, встретившись со мной взглядом улыбнулся. Тут Николай и нанёс удар.
Всё произошло как в замедленной съёмке: рука Николая сомкнулась на плече Игоря, а вторая вонзила кинжал ему в спину. Игорь опустился на колени, и Николай победно отступил назад.
Я
Я разомкнула челюсть и увидела Витольда. Стоя метрах в пятнадцати, он наблюдал за мной. Поймав мой взгляд, он зааплодировал, словно на спектакле, финал которого его удовлетворил.
Оскалив окровавленную пасть, я зарычала. Прижавшись к земле, я приготовилась к прыжку.
— Нина! Нина! — Екатерина Павловна пронзительно закричала, и я обернулась. Игорь лежал на земле, и Екатерина Павловна бледная, как смерть, держала его голову у себя на коленях.
Исчезая в темноте, Витольд смеялся. Я бросила на него последний взгляд и побежала к Игорю.
Как мы оказались дома, я не поняла, да и мне было всё равно. Всё моё внимание было приковано к Игорю.
Глава 20. Половинки.
Костя с Толиком уложили его на бок на диван. Кинжал вошёл под левую лопатку по самую рукоять. Вытаскивать его я боялась, слишком глубоко он был. Игорь истечёт кровью за считаные секунды.
— Екатерина Павловна, вы можете…
— Я приготовлю зелье, — ответила она, спешно выходя из гостинной.
Потухший взгляд Игоря терялся в запавших глазницах. От поднявшийся температуры на лбу выступил пот, а губы побелели. Яд распространялся по телу быстрее, чем мы ожидали.
— Ребята, на кухне наверняка есть, что пожевать, — обратился Костя к переминающейся с ноги на ногу молодёжи. Я благодарно посмотрела на него. Зрители нам сейчас не были нужны.
— "Облик" может не помочь ему, — осторожно сказал он, когда Рыжик вместе с Толиком вывел всех в кухню. — Его состояние критично, яда слишком много…
— Он сильнее, чем ты думаешь, — ответила я, проглатывая подступивший комок. Но я боялась, что он мог оказаться прав.
Когда Екатерина Павловна принесла стакан с зельем, Игоря начало сильно знобить. Наверное, он даже не понимал, где находился.
Мы с трудом влили ему половину, но ничего не происходило ни через пять минут, ни через тридцать, только дыхание его становилось тяжелее и прерывистее.
Я опустилась на колени возле дивана и взяла его за руку. Она была такая холодная. Безисходность давила на меня. Мой мозг усиленно пытался найти выход, отвергая очевидное, и слёзы ручьем катились по щекам.
— Этого не может быть! Не может быть! — шептала я. Костя опустил глаза, а Екатерина Павловна положила мне руку на плечо, как и я не сдерживая слёзы. Она ведь знала его ещё ребёнком.
Звенящая отчаянием тишина в гостиной нарушалась лишь неровным дыханием Игоря и моими вслипами. Неужели это был конец? Его грудь просто перестанет подниматься, а сердце остановится? Он просто замрёт? Как… Как сейчас…
— Игорь! Нет! Всё не может так закончиться! Не может!
Забавная вообще-то штука любовь! Она появляется из ниоткуда, как оазис посреди пустыни, стирая все грани между противоположностями, переплетаясь крепкой лозой из самых удивительных чувств и эмоций, на которые только способен человек, становится пусковым механизмом и двигателем одновременно.
Перстень с круглым глазковым камнем цвета морской волны соскользнул с моего пальца. Поднявшись высоко над нашими головами, он осветил комнату калейдоскопом мерцающего сияния.
Увеличившись в размере, он разломился надвое, осыпая Игоря и меня золотистой пыльцой самого божественного аромата на свете.
Кинжал вылетел и застрял где-то в стене. Из раны с шипением вылилась белая жидкость, и её края гладко затянулись. Кольцо с камнем в форме полумесяца вернулось на мой палец, а второе заняло место на пальце Игоря.
Он дёрнулся так, словно по нему пронеслась волна, смывая с него всю бледность, усталость и боль. Разноцветные глаза снова смотрели на меня сквозь густые чёрные ресницы.
— Привет. Кто умер, что ты так горько плачешь?
Вцепившись в него мертвой хваткой, словно он может растаять или рассыпаться, я расплакалась ещё сильнее. Екатерина Павловна издала громкий вопль, закрыв лицо руками.
Совершенно сбитый с толку, Игорь посмотрел сначала на шокированного Костю, а потом на рыдающую Екатерину Павловну.
— Я что ли? Но как? В смысле, почему я…
— Нина отдала тебе половину своей души, — ответила Екатерина Павловна, не переставая рыдать только теперь уже от радости.
Посмотрев на левую руку, безымянный палец которой украшало кольцо с камнем цвета морской волны в форме полумесяца, Игорь перевёл взгляд на меня.
Я отвернулась, пряча заплаканные глаза. Я почувствовала это. Почувствовала её отделение, и то, как она вошла в него, чтобы навсегда там остаться.
Игорь аккуратно взял меня за подбородок. Мы были не готовы сказать друг другу то, что стояло за нашими последними действиями, а возможно, что мы просто не хотели говорить это при других людях, ведь это было только между нами, между двумя так похожими эгоистами и гордецами, нашедшими друг друга при столь необычных обстоятельствах.
***
Солнечным воскресным утром я проснулась от холодных капель, упавших на мою обнажённую спину с мокрых волос Игоря.
— Ммм… — недовольно замычала я.
— Пора вставать!
— А что-нибудь приятнее этого ты сказать не можешь?
— Могу и сказать, и сделать приятно, — хитро улыбнувшись, ответил он, — но нас будут ждать к половине одиннадцатого.
При напоминание об этом, я быстро встала и пошла в душ. После того, как Игорю стало лучше, Екатерина Павловна вернулась в особняк. Вместе с Сашей она забрала оттуда все магические книги и предметы, чтобы никто ими не воспользовался из чужих.