Двор чудес
Шрифт:
Дамы уже натянули капюшоны обратно, но одну из них Ле Маю узнал.
Он изо всей мочи раскашлялся, как будто из-за этого и перестал петь, потом запел снова, пошел вперед и скрылся из вида.
— Маленькая герцогиня! — твердил он про себя. — Это маленькая герцогиня! Та хорошенькая пташка, которую я посадил в ту паршивую клетку по приказу госпожи д’Этамп! Вот те на! Так она удрала? Видно, дело хорошо оборачивается!
Он обогнал еще и Мадлен Феррон, а потом пошел вперед как раз настолько, чтобы не потерять тех, у кого сидел на хвосте. Тогда, конечно, так еще не говорили, но именно такой слежкой занимался сейчас Ле Маю.
Вдруг он увидел, как все они скрылись в богатом буржуазном, скорее всего, дворянском доме.
Ле Маю тотчас вернулся обратно и хорошенько запомнил дом, который и так был очень приметен.
— А тут у них настоящее логово, — прошептал он. — Теперь все понятно. Человек, который провожал дам, — родственник маленькой герцогини де Фонтенбло. Может быть, брат. Он выкрал ее от Маржантины с улицы Дурных Мальчишек. Король ее случайно увидел в усадьбе Тюильри. Но там в доме был тайник. А теперь они будут прятаться здесь. Хорошо поохотился, черти полосатые!
И Ле Маю радостно бросился в сторону Лувра. По дороге бандит размышлял, что ему теперь делать: «Кому рассказать — госпоже д’Этамп? Королю? Которого хозяина выбрать?»
Дойдя до Лувра, Ле Маю решил рассказать все королю. Кроме всего остального, можно было воспользоваться моментом хорошего настроения от доброй новости и что-нибудь выпросить.
Ле Маю был младшим офицером. Он сам с собой обсудил, чего просить: денег или повышение в чине. Выбрал деньги.
Мы уже могли видеть, что Ле Маю был человек очень практичный.
Войдя в Лувр, он застал там непонятную суету. Несколько рот аркебузиров строились во дворе, освещенном ручными фонарями лакеев. В конюшнях седлали лошадей.
Многие придворные уже сидели верхом в военной форме, то есть в кирасах и при палашах, колотившихся о бока лошадей.
Великий прево неподвижно стоял один и, ни слова ни говоря, наблюдал за всеми приготовлениями.
Ле Маю живо прошел к королевским покоям.
— Я хочу говорить с государем, — сказал он Бассиньяку.
— Как это? Не испросив аудиенции?
— У меня важное известие для короля.
— Скажите мне, я передам государю.
— Нет, — возразил Ле Маю. — Тогда не скажу.
Он повернулся и ушел.
Он думал, что наверняка ему представится случай поговорить с королем, когда тот будет садиться на коня для похода на Двор чудес…
— Передать ему эту весть! — бурчал он. — Да я лучше руку дам себе отсечь! Я работал, а Бассиньяку все достанется? Я ведь знаю короля. Когда он все узнает, тут же кинет золотую цепь тому, кто под руку подвернется, а там о нем и забудет!
Около одиннадцати во дворе Лувра все зашевелилось.
Аркебузиры тихо выступали.
Офицеры по очереди подходили к Монклару за указаниями, а тот, склонившись на шею своего коня, каждому давал точные инструкции.
Вдруг появился король в окружении дюжины фаворитов и вскочил в седло.
Великий прево встал рядом.
— Когда вам будет угодно, сударь, — сказал король.
— Мы готовы, государь.
Король махнул рукой и пустился в путь, разговаривая с Ла Шатеньере.
Ле Маю вскочил на своего коня и шагом поехал вслед за знатными господами.
Но как только выехали за ворота Лувра, Ле Маю пустил коня рысью, догнал короля и остановился рядом.
— Что хочет этот человек? — спросил Франциск.
— Государь, — ответил Ле Маю, — я принес Вашему Величеству вести из усадьбы Тюильри.
Король вздрогнул от изумления. Он махнул рукой, и сопровождавшие его отстали на несколько шагов.
— Подъезжай сюда, — сказал Франциск.
Ле Маю подъехал ближе.
— Говори, — отрывисто приказал король.
— Государь, — сказал Ле Маю, — я знаю, где теперь герцогиня де Фонтенбло.
— Кто ты такой? — побледнев, спросил Франциск.
— Просто бедный солдат с самого низа служебной лестницы, государь!
И Ле Маю беззастенчиво добавил:
— Но, надеюсь, Ваше Величество изволит не оставить бедняка за его преданность…
Король с отвращением поглядел на человека, который так грубо домогался от него награды.
— Что же ты сделал? — спросил он.
— Вот что: все ушли из усадьбы Тюильри, а я сообразил остаться.
— Так-так… И ты что-то увидел?
— Я видел, как из этого домика вышло пять человек: три женщины и двое мужчин. Одна из женщин была переодета в военное платье. Из всех трех я знаю только одну. А мужчин не знаю ни того, ни другого.
— А кого же ты знаешь?
— Поскольку я имел честь стоять на посту у дверей большой парадной залы, то и знаю одну из этих дам: госпожу герцогиню де Фонтенбло.
— Ты уверен?
— Так же, как и в том, что имею несравненную милость сейчас разговаривать с Вашим Величеством. И эта милость скрасит мою скромную жизнь, даже если Вашему Величеству будет благоугодно забыть…
— Хорошо, я не забуду. Продолжай.
— Итак, государь, когда они вышли из домика в Тюильри, я опять сообразил: надо бы за ними пойти. И если Вашему Величеству вдруг угодно повидать госпожу герцогиню, я могу проводить. Это отсюда полчаса.
Король повернулся в седле.
— Ла Шатеньере, — сказал он, — позови господина де Монклара.