Двор фэйри
Шрифт:
— Прости, я не… — попытался извиниться Дрен, но ледяной голос Эльды прервал его:
— Всё сказал?
Дрен закрыл рот и перевёл взгляд на Мийфу. Та осуждающе покачала головой. Волшебница разделяла настроение мечницы, ведь Проклятый, пусть неосознанно, оскорбил женские чувства. Ведь нет ничего оскорбительного для любой женщины, как слова мужчины о том, что она не красива и женственна.
В итоге девушки пошли купаться первыми, а мужская часть команды отошла подальше и отвернулась. Дрену было стыдно из-за грубости по отношению к Эльде, ещё осуждающие взгляды Тайрона и Сайреса давили. За спиной раздавались плеск и голоса резвящихся
— Молодец, придурок. Умеешь же ты делать приятное девушкам.
— Я не хотел этого, — пробурчал Дрен, со стыдом осознавая, что дракон прав. Сайрес тихо фыркнул, но не стал ничего отвечать.
— Если тебе жаль, то извинись перед Эльдой, — посоветовал Тайрон, не поворачиваясь. Какие эмоции царили на морде волка оставалось только догадываться, но Дрен слышал его спокойный голос и почувствовал в себе уверенность. Да, нужно извиниться перед Эльдой.
Скоро Доляк и Лилиэль пришли в сознание. Сначала они не понимали, что произошло, но, когда друзья рассказали обо всём, им стало спокойнее. Какое счастье, что все живы и здоровы. Тайрон же выдвинул догадку, что потеря сознания вызвана не зноем, а особой атмосферой Бастиона. Его теория имела место быть. Лили присоединилась к подругам в купании. Потом мужчины погрузились в озеро, пока женская часть команды сушилась и разводила костёр.
Скоро вся команда, освежившаяся и взбодрившаяся, собралась вокруг огня. Солнце уже скрылось за горизонтом, ночь наступила в свои владения. Становилось холодно, но рядом с огнём они не боялись замёрзнуть.
Дрен молча наблюдал за разговаривающими спутниками. Особенно он вслушивался в голос Мийфы, которая пересказывала Доляку и Лили о их побеге от роя плотоядных жуков и перехода через реку магмы. Её голос ласкал слух, успокаивал, подбадривал. Переведя взгляд на Эльду, которая вела себя как ни в чём не бывало, Дрен решился перейти из слов к действиям.
— Эльда, — обратился Проклятый к воительнице, та повернулась к нему, — прости меня за то, что нагрубил тебе. Я не хотел, честно.
Эльда слушала его бесстрастно. Нельзя было понять, какие эмоции испытывала в этот момент и что хотела ответить. Но Дрен не отступал:
— Признаю, я вел себя, как последний кретин. Извини, что оскорбил тебя!
Мечница облегчённо выдохнула.
— Я прощу тебя, если ты перестанешь просить у меня прощения. Нечего так унижаться, раз искренне раскаиваешься.
На Дрена навалилось огромное облегчение. Он не хотел, чтобы Эльда держала на него обиду и, честно говоря, ценил их дружбу. Теперь конфликт был исчерпан, и не только Дрен, а вся команда испытала облегчение.
Далее разговоры потекли мирно и беспокойно. Больше не возникало конфликтов. После согрева и ужина команда расслабилась и, скоро утомившись, отправилась на покой.
Мийфа долго не засыпала. Она гнала все мешающие мысли, считала звёзды на небе, ворочалась с боку на бок. Бесполезно — сна ни в одном глазу. Сдавшись, Мийфа прекратила попытки уснуть, села и осмотрелась. Остальные уже крепко спали, чему волшебница завидовала. Нет, кое-кто не спал.
Дрен сидел отдельно ото всех и смотрел в даль. Он сидел к девушке спиной, поэтому она не видела его лица. Молча Мийфа поднялась и тихо подошла к нему. Проклятый, скорее почувствовав чужое присутствие за спиной, обернулся. Их глаза встретились.
— Извини, если напугала, — тихо сказала Мийфа, чтобы никого не разбудить.
— Нет, не напугала. Ты чего не спишь? Снова кошмары? — Дрен говорил спокойно, но в глазах всплыли забота и некая нежность. Мийфе почудилось, будто жёлтые глаза сверкали ярко и красиво, как звёзды.
— Не могу уснуть. Сегодня столько произошло, что до сих пор будоражит, — ответила волшебница. Проклятый чуть подвинулся и она с благодарным кивком села рядом, ощущая тепло от его близости.
Какое-то время они сидели в тишине, наслаждаясь теплом и присутствием друг друга. Друзья крепко спали, поэтому пара чувствовала себя уединённой. Они любовались восхитительным ночным небом, усыпанным звёздами. Мийфа вспомнилась подобная ситуация на необитаемом острове, когда они также ночью сидели вместе и…
Вспомнив о поцелуе, Мийфа встрепенулась и покраснела, что не скрылось от Дрена.
— Ты чего? — он удивлённо повернулся к ней.
— Нет-нет, ничего! — пробормотала она, качая головой и стыдливо отводя глаза в сторону.
Дрен с подозрением посмотрел на неё. Мийфа сама понимала, как глупо выглядела сейчас, но ничего не могла поделать с собой. Лицо горело, стало жарко, несмотря на ночную прохладу, сердце застучало так громко, что, кажется, его могли услышать все.
Погружённая в свои переживания, Мийфа понятия не имела, что испытывал Дрен сейчас. Он не сводил глаз с неё, в его взгляде закралось нечто незнакомое, тёмное, жадное. Проклятый осмотрел красное лицо девушки, потом опустил взор ниже. Тонкая, изящная, белая, как фарфор, шея манила коснуться: провести пальцами или поцеловать. Дальше взгляд перешёл на разрез ключицы и опустился на девичью грудь. Небольшие, полукруглые холмики особо привлекли внимание. Внезапно постигло желание снять с Мийфы одежду, воочию узреть её грудь и коснуться её…
Дрен закусил нижнюю губу, чтобы не взвыть от навалившегося желания. В штанах стало горячо, остро и тесно. Его «мужское достоинство», изголодавшееся по женской близости, пробудилось от одних только мыслей о соитии.
«Успокойся! Не веди себя, как похотливое животное! Она не должна пострадать!» — приказал Проклятый своей «тёмной стороне».
— Дрен, ты в порядке? — с беспокойством спросила Мийфа, заметив его странное поведение.
— Нормально, — странным тоном ответил он, старательно отводя взгляд, словно боясь, что она прочтёт все его желания о ней по глазам. Если она это поймёт, то либо испугается, либо разозлиться, а Проклятый не хотел, чтобы она, самый близкий человек, отвернулась от него.
Вдруг Мийфа мягко обхватила его лицо ладонями, настойчиво повернула к себе и посмотрела ему в глаза. Дрен удивился решимости в её взгляде.
— Почему ты утаиваешь свои чувства от окружающих? Я знаю: ты боишься причинить кому-либо вред. Да, я не знаю твоего прошлого и не собираюсь выпытывать его у тебя, но, Дрен, если тебе больно, ты всегда можешь поделиться своими чувствами с нами или хотя бы со мной. Я хочу помочь тебе и поддержать, ведь ты очень дорог мне.
Она говорила это искренно, от всего сердца. Дрен это знал. Его сердце застучало от переполнившего счастья. Однако тёмные мысли никуда не делись, наоборот, возросли многократно. Внутренний зверь, услышав её слова, возликовал, чувствуя право на девушку.