Двор Красного монарха: История восхождения Сталина к власти
Шрифт:
Ежов отличался поразительной работоспособностью. Этот низенький стройный мужчина, всегда одетый в мятый дешевый костюм и синюю атласную рубашку, бойко говорил с заметным ленинградским акцентом и умел располагать к себе людей. Попадая в незнакомую компанию, он поначалу стеснялся, но быстро осваивался и начинал шутить, поражая всех веселым характером. У Николая Ежова был прекрасный баритон. Он играл на гитаре и несмотря на легкую хромоту любил танцевать гопак. Однако все эти качества меркли рядом с его худобой и низким ростом. Даже в советском руководстве, состоящем из коротышек, он казался пигмеем, поскольку его рост был всего 151 сантиметр.
Родился Николай Ежов в 1895 году в маленьком литовском городке. Его отец был инспектором по охране леса
Из-за маленького роста Николая Ежова не взяли в царскую армию, и он остался в Петербурге чинить оружие. А вот в Красную армию Ежова приняли в 1919 году. В Витебске он познакомился с Лазарем Кагановичем, который вскоре стал ему покровительствовать. В 1921 году Ежов работал в Татарской республике, где вызвал ненависть местного населения пренебрежительным отношением к национальной культуре. Где-то в начале двадцатых Ежов встретился со Сталиным. В июне 1925 года он дослужился до поста одного из секретарей партии в Киргизии. После учебы в Коммунистической академии его перевели на работу в ЦК, потом назначили заместителем наркома по сельскому хозяйству. В ноябре 1930 года Ежова пригласил к себе Сталин. По предложению Кагановича Николай Ежов начал присутствовать на заседаниях политбюро. В начале тридцатых он возглавил отдел кадров при ЦК. В 1933-м, кипя бюрократической энергией, Ежов активно помогал Кагановичу чистить партию. В общем, у него складывалась карьера удачливого партаппаратчика, но уже тогда, в начале тридцатых, были заметны первые признаки последовавших осложнений.
«Не знаю более идеального работника, – говорил коллега Николая Ежова. – Если ему поручить дело, то можно ничего не проверять и быть спокойным». Но была у Ежова и одна серьезная проблема. «Он не может остановиться», – сказал о нем кто-то из коллег. Это очень точная характеристика, типичная для настоящего большевика в годы Большого террора. Но у Ежова эти качества характера распространялись и на его личную жизнь.
Юмор Николая Ежова отличался грубостью и ребячливостью. Он любил проводить соревнования среди комиссаров, которые снимали брюки. Победителем необычных соревнований считался тот, кто мог сдуть кучку папиросного пепла при помощи напора газов. Будущий нарком шумно кутил на оргиях с проститутками и был активным бисексуалом. Ежов с удовольствием занимался любовью с портняжками, солдатами на фронте и даже высокопоставленными большевиками. Среди его любовников, говорят, был Филипп Голощекин, организатор и исполнитель расстрела Романовых.
Помимо пьянок, вечеринок и сексуальных оргий у Ежова была еще одна страсть – он собирал миниатюрные яхты. Ежов был легко возбудим, отличался слабыми нервами и не мог разобраться в своей сексуальной ориентации. Слабое здоровье не позволяло ему состязаться с такими людьми-бульдозерами, как Железный Лазарь, не говоря уже о самом Сталине. Ежова постоянно донимали нервные болезни. У него имелся и букет других заболеваний, по которым можно изучать медицину. Он страдал от язвы, чесотки, туберкулеза, ангины, ишиалгии, псориаза, нервной болезни, которая была, по-видимому, и у Сталина. Ежов часто впадал в депрессии и слишком много пил. Вождю приходилось внимательно следить за его здоровьем и состоянием, чтобы тот не надорвался и мог работать.
Сталин принял Ежова в свой тесный круг. Нарком работал до изнеможения, поэтому вождь настаивал, чтобы он больше отдыхал. «Сам Ежов против продления отпуска, но врачи говорят,
Вождь любил давать своим фаворитам прозвища. Ежова он называл «моя ежевика». Записки Сталина к шефу тайной полиции часто состояли из коротких личных просьб: «Товарищ Ежов, дайте ему работу» или «Выслушайте и помогите».
Сталин с его феноменальной интуицией и чутьем понимал сущность Ежова. В архивах сохранилась записка, датированная августом 1935 года. В ней вождь как бы суммирует отношения с Николаем Ежовым. «Когда вы что-то обещаете, вы всегда это делаете!» – одобрительно написал Сталин. Особенно нравилась вождю исполнительность Ежова. Когда Вера Трейл встретилась с шефом НКВД в годы его наивысшего расцвета, она обратила внимание на интересную особенность. Ежов был настолько восприимчив к мыслям и пожеланиям собеседников, что порой мог «буквально заканчивать фразы за них».
Николай Ежов не имел образования, зато обладал недюжинными способностями. Он все схватывал на лету и, что очень важно для начальника тайной полиции, не был отягощен моральными принципами.
Ежов карабкался по служебной лестнице не в одиночестве. Ему помогала жена, Евгения. Этой женщине предстояло стать одной из самых ярких и роковых представительниц окружения Сталина. Многим объектам внимания Ежовой знакомство с ней стоило жизни. Волей судьбы поэт Мандельштам оказался свидетелем того, как Ежов ухаживал за Евгенией. По невероятному стечению обстоятельств великий российский поэт и главный палач Советской России встретились летом 1930 года. Мандельштам отдыхал в одном из элитных сухумских санаториев. Там же поправлял здоровье и Николай Ежов со своей тогдашней женой Тоней. Мандельштамы жили на чердаке особняка в Дендропарке, который имел форму гигантского белого свадебного торта, а Ежовы – на одном из нижних этажей.
Ежов женился на Антонине Титовой в 1919 году. Титова получила неплохое образование и искренне верила в марксизм. Во время отдыха в 1930 году в сухумском особняке она днями загорала в шезлонге, читала «Капитал» и с удовольствием принимала знаки внимания одного старого большевика. Николай Ежов тоже времени даром не терял. Он вставал рано утром и бежал рвать розы для Евгении, которая отдыхала в этом же санатории вместе с мужем. Ежов дарил новой пассии цветы, изменял жене, пел и плясал гопак – так восстанавливали потраченные на дело партии силы и многие другие большевики. В отличие от Тони новая любовь Ежова не была большевичкой. На марксизм-ленинизм ей, по большому счету, было наплевать. Евгения представляла собой яркий пример советской кокотки. Вскоре она познакомила нового воздыхателя со своими друзьями, московскими писателями. В том же году Ежов развелся и женился на Жене.
В 1930-м Евгении Фейгенберг было двадцать шесть лет. Эта стройная, привлекательная и очень живая еврейка родилась в Гомеле. Она была помешана на литературе, но не на книгах, как большинство читателей, а на тех, кто их писал. Ежов и Женя стоили друг друга, оба были очень развратны. Новая супруга будущего наркома обладала сексуальной энергией Мессалины, но сильно уступала ей в коварстве и хитрости. Брак с Ежовым, несмотря на ее молодость, стал для нее третьим. Первым мужем Евгении Фейгенберг был чиновник Хаютин. Его сменил некий Гадун. Получив назначение в советское посольство в Лондоне, он захватил с собой и молоденькую жену. Жене в Великобритании, конечно, очень понравилось. Поэтому, когда мужа отозвали в Москву, она осталась за границей. Работая машинисткой в советском представительстве в Берлине, Евгения познакомилась с первым из своего длинного списка литературных знаменитостей. Исаака Бабеля хорошенькая и ветреная машинистка соблазнила письмом. «Вы меня не знаете, но я вас знаю очень хорошо…» – писала она так же, как сейчас пишут кумирам юные поклонницы. Если бы Бабель догадывался, к чему приведет знакомство с Евгенией, он бы, наверное, тут же купил билет и уехал из столицы Германии.