Дворцовые тайны
Шрифт:
Селия открыла глаза и заметила большого черного паука, сидевшего на полу в нескольких футах от нее. Он не шевелился и словно ждал чего-то. Селия окинула его печальным взглядом.
— Пойми, — сказала она вслух, обращаясь к пауку как к старому другу, — у меня, наверно, не хватит сил жить дальше. Что я буду делать, если отца арестуют и будут судить? Не мне винить Хьюго, это несправедливо по отношению к нему. Он не может пойти против своей совести, но ведь расклад сил таков, что всего один-два голоса могут решить судьбу закона… И возможно, именно в его руках жизнь моего отца…
Паук по-прежнему сидел на месте, и
— Скажи, что бы ты сделал на моем месте? — тихо и спокойно спросила она. — Если лорды отвергнут закон… что ж, значит, отец получит временную передышку. Но ведь люди все равно будут знать, что он натворил! Все будут говорить, что мой отец и дед Колина и Иана нацистский военный преступник. Все газеты уже рассказали об этом, а я в своем телеинтервью еще пыталась защитить его… пыталась сделать хорошую мину при плохой игре… Но я одного до сих пор никак не пойму: как он мог совершать все те страшные преступления и одновременно быть таким милым и любящим отцом?.. — Она доверительно понизила голос. — Я не представляю, как дальше жить с таким грузом вины в душе. Мне хочется как-то наказать себя, оправдаться перед людьми. Я слишком хорошо жила до сих пор, мне слишком часто светило солнце… А я не заслужила всего этого. Я недостойна быть ни женой, ни матерью. И мне надо… надо… — Она запуталась в собственных мыслях и не могла уже найти подходящих слов.
Вдруг откуда-то издалека, словно сквозь плотную дымку тумана, до нее донесся голос Хьюго:
— Селия, милая, иди в постель. Иди ко мне, любовь моя. Тебе нездоровится.
Она почувствовала вокруг себя чьи-то сильные руки и теплое дыхание на своей щеке.
— Мне надо… — Она отчаянно пыталась отыскать нужное слово. Надо что-то сделать, но что? Селия пребывала в таком душевном расстройстве, что плохо соображала, что же ей все-таки надо сделать. Перед глазами замелькали какие-то тусклые картинки, как в черно-белом старом кино: люди, выстроившиеся в длинную очередь, медленно заходят в газовую камеру, женщин и детей избивают, морят голодом, уничтожают чьи-то невидимые руки, и они исчезают, будто их никогда и не было на земле. И все это делал ее отец.
— Я никогда не буду свободна от этого… — прошептала она, пока Хьюго нес ее на руках обратно в спальню. — Я никогда не пойму…
Позже, когда она уже лежала в постели и теплое одеяло было подоткнуто со всех сторон, над ней нависало улыбающееся лицо их домашнего доктора, но эта улыбка ее не успокаивала. Вот в ее руку вошла игла. Селия открыла рот, чтобы что-то еще сказать… объяснить… попросить прощения… Но в следующее мгновение на нее накатила истома, глаза сами собой закрылись и она канула в спасительное забытье.
— Мне так жаль, Билл. Может быть, я могу как-то помочь? — участливо спросила Джеки. Ей было больно смотреть на уныло-скорбное выражение на лице друга. Господи, где прежний веселый Билл?
Роланд Шоу изменил тактику в отношении него и теперь пытался договориться с Биллом без суда. Но так было для последнего еще хуже. Столкнувшись с вымогательством, Билл утратил остатки жизнелюбия, философского отношения к действительности и душевного равновесия. Уж не говоря о его стремительно ухудшающемся материальном положении.
— Вот когда я по-настоящему пожалел о том, что являюсь внештатником, — объяснял он Джеки. — Люди боятся теперь связываться
— Боже мой, я и не предполагала, что все так серьезно, Билл. Я приложу все усилия, чтобы раздобыть для тебя дополнительную работу, но Роланд… он объявил тебе форменную войну.
Билл понуро уронил голову. Всем своим видом он напоминал сейчас Джеки старого плюшевого мишку, из которого сквозь прорехи вылезает набивка.
— Мне крышка, — упавшим голосом сказал он. — Он требует тысячи фунтов, угрожая в противном случае подать в суд. — Билл поднял на нее печальные глаза. — Я не могу позволить себе нанять хорошего адвоката, а общественного защитника суд не предоставит, потому что я считаюсь платежеспособным. Выбора нет: приходится откупаться.
— Неужели ничего нельзя сделать? Билл пожал плечами.
— Видимо, придется продать дом Джеки пораженно уставилась на него.
— Какой ужас! «Сэсайети» должен помочь тебе!
— С какой стати? Я ведь не штатный сотрудник. На вольных хлебах, так сказать. Продаю свои снимки и другим изданиям. Точнее, продавал… — Он криво усмехнулся. Жалкая пародия на широкую и веселую улыбку прежнего Билла.
— Что ты собираешься делать?
— Нам с женой придется переехать жить к ее сестре-вдове в Элтэм. Я лишь своей проявочной и поэтому вынужден буду протоптать дорожку в обычную платную фотомастерскую, но ничего не поделаешь.
— Когда все это случится?
— Через несколько дней я встречаюсь со своим адвокатом. Нужно время, чтобы собрать необходимые деньги, так что им придется обождать.
Видно, Билл уже смирился с тем фактом, что Роланд Шоу сломал ему карьеру и вот-вот окончательно добьет материально.
— Нельзя допустить, чтобы ему все сошло с рук, — жестко проговорила Джеки — Это в высшей степени несправедливо. О черт… — Она треснула по столу маленьким кулачком — Роланда Шоу необходимо остановить, Билл! Господи, никогда еще не сталкивалась с такой идиотской ситуацией! Один-единственный ничем не примечательный жулик безнаказанно терроризирует все лондонское благородное общество. Потому что англичане, видите ли, боятся устраивать сцены и предпочитаю! Любой ценой оберегать свои тайны. В Штатах подобное было бы невозможно. Это только в характере у английской аристократии смыкать ряды, упрямо молчать и делать вид, что ничего не происходит. Чем Роланд Шоу прекрасно пользуется.
— Не надо, Джеки. В Америке богатеи также подстраховывают друг дружку, если что-то вдруг не так. Запомни: большие люди по своей природе уязвимы и имеют слабые места, поэтому всегда найдется негодяй, который пальнет в них из-за угла из зависти или по политическим причинам. А наша аристократия тут ни при чем, — возразил Билл.
— Не согласна. Этот абсурдный синдром характерен именно для англичан. Давайте не будем показывать виду, что что-то не так, и, может быть, все как-нибудь само собой рассосется! — горячо заспорила Джеки. — Я уже говорила, что хочу написать о Роланде Шоу большой материал и рассказать там, в частности, и об этом.