Дворцовые тайны

Паркер Юна-Мари

Однако новость распространялась медленно и тихо. Жертвы махинаций Роланда, боясь поверить в случившееся, шепотом передавали друг другу невероятное известие. На приемах и званых обедах гости собирались небольшими группками и вполголоса обменивались мнениями. Официального заявления не было, ни в одной из газет не появилось о смерти Роланда ни строчки. Даже в светских хрониках. И только люди, которые не хотели иметь никакого отношения к мертвому Роланду, точно так же как не хотели иметь отношения к нему живому, шепотком сообщали друг другу поразительную новость и втайне благодарили Бога за то, что тот наконец избавил их от волнений и нервного напряжения. Плотная и невидимая сеть

интриг, которой Роланд оплел высшие слои лондонского общества, вовсе не развалилась после его смерти. Просто заработала несколько иначе. Люди нынче понижали голос уже не из страха, а от затаенной радости, внешне усердно делая вид, что им все это на самом деле не очень-то и интересно. За ленчем в «Клариджезе», за обедом в «Конноте», в баре «Ритца» и клубах на Сент-Джеймс, за ужином в «Аннабел» или за завтраком в «Савое» слух передавался от одного к другому: Роланда Шоу больше нет. Как и почему он умер, никого не волновало. Главное — умер, ибо это означало, что тайны людей теперь навсегда останутся при них.

Те немногие, кто непосредственно не пострадал от козней Роланда Шоу, могли позволить себе сказать с легким вздохом: «Несчастный молодой человек» или «Весьма прискорбно». Кажется, живому Роланду Шоу и во сне не могла присниться такая популярность, которую он приобрел после смерти среди своих врагов и среди знакомых. «Ирония судьбы, — думала Джеки. — Представляю, как он был бы рад, если бы узнал, что оказался в центре всеобщего внимания и темой досужих разговоров».

Вопрос о том, как он умер, интересовал ее все больше и больше. Дошло до того, что однажды, когда она ужинала с Джеральдом в баре «Гарри», он заметил, что она только об этом и говорит.

— Тебе кажется, тут что-то нечисто? — спросил он.

— Просто странно, — призналась она. — Особенно подозрительной выглядит завеса секретности, которой окутана его смерть. Словно все сговорились молчать, а прессе вообще будто кляп вставили.

— Но Роланд ведь не герой, чтобы о нем везде писать, — возразил Джеральд.

— Но о его смерти ни словом не заикнулись даже светские колонки. А ведь всем читателям хорошо известно, кто такой Роланд Шоу. Мне это кажется странным. Мы даже не знаем, как он умер. И похоже, никто не знает.

Джеральд вопросительно взглянул на нее.

— Неужели нельзя найти другую тему для разговора, Джеки?

Она виновато улыбнулась:

— Прости, меня действительно заклинило.

— Вот и отлично. А у меня, между прочим, есть кое-какие новости.

— Хорошие? — Она протянула ему руку ладонью вверх и она накрыл ее своей, сплетя пальцы.

— Сегодня мне звонила Кэнди. Джеки насторожилась.

— И что она хочет?

— Она согласна на развод без алиментов и содержания.

— Что?! — изумилась Джеки. — С чего это вдруг?

Джеральд усмехнулся:

— Ну уж, во всяком случае, совесть здесь ни при чем.

— Тогда что же?

— Насколько я понял, ей позвонили из «Дэйли экспресс» и сказали, что они, мол, прослышали о том, что она вышла за меня замуж исключительно из корыстных побуждений, чтобы устроиться на работу в Англии, а между тем все это время поддерживала интимные отношения со своим старым дружком.

У Джеки широко раскрылись глаза.

— Откуда они узнали? Он пожал плечами.

— Учитывая то, что она мне рассказала, думаю, это одна из последних проделок Роланда Шоу. Они с ним повздорили, и она не исключает, что это была месть с его стороны.

— И что теперь будет? «Дэйли экспресс» про все напечатает?

— Нет, Кэнди сказала им, что это бесстыдная ложь. А потом позвонила мне и сказала, что если я поддержу ее в этом, она даст мне развод тихо

и без шума. И денег не попросит ни пенни.

Джеки радостно улыбнулась:

— Но это же прекрасно, милый! Господи, какое облегчение!

Джеральд крепче сжал ее руку.

— Ну как, хорошая новость или нет?

— Знаете, что я вам скажу, мистер Гулд? — весело проговорила Джеки. — Я вас очень люблю и просто жду не дождусь той минуты, когда стану миссис Гулд!

Ей показалось, что Джеральд хочет что-то сказать, но он, очевидно, передумал и момент прошел.

— Что? — спросила она улыбаясь.

Он только улыбнулся. В глазах его ничего нельзя было прочитать.

— Ровным счетом ничего, любимая.

В здании муниципального крематория из красного кирпича на севере Лондона церемонии совершались бесконечной чередой с утра до вечера без выходных. С неумолимым постоянством конвейер смерти забирал в свое горнило непрерывный поток гробов, которые выгружались у крыльца с катафалков и сопровождались скорбящими, приезжавшими в черных траурных лимузинах. Одна церемония настолько быстро сменялась другой, что людям после отпевания давалось лишь десять минут на то, чтобы взглянуть на многоцветные прощальные венки с однотипными карточками «В память о…». После чего служащий крематория просил их освободить помещение для других.

В это утро между отпеванием какого-то любимого деда, которого провожала в последний путь вся его многочисленная родня, и известного бизнесмена, коллеги которого сочли своим непременным долгом оказать ему последние почести, к крематорию без всякого сопровождения подъехал одинокий катафалк с дешевым гробом. На простой деревянной крышке не было ни единого цветка, и в последний путь покойного никто не провожал. Водитель катафалка, не выключая мотора, терпеливо ожидал, пока из часовни выйдут последние зареванные дети, хоронившие деда, и рассядутся по черным лимузинам. Когда это произошло, он подъехал прямо к входу.

Из дверей вместе с носильщиками вышел служащий крематория, которого водитель хорошо знал, чтобы уточнить имя усопшего.

— Мистер Роланд Шоу? — спросил он, сверяясь со своим списком.

— Так точно, — ответил водитель и добавил, решив блеснуть чувством юмора: — Приехал сам по себе.

— Сам по себе? — не понял служащий.

— Ну да. Ни семьи, ни друзей. Редко такое бывает, верно?

Впрочем, водитель проглядел одного мужчину, который проскользнул в часовню и занял место в заднем ряду. На нем были серые фланелевые брюки и темно-синяя стеганая летная куртка, подчеркивавшая мощность его телосложения. С бесстрастным выражением лица он наблюдал за тем, как гроб проносят по узкому проходу в часовне и ставят на возвышение перед темно-малиновыми бархатными занавесками. Затем появился пожилой священник и, равнодушным взглядом окинув пустой зал, начал службу:

— Мы все собрались здесь…

Мужчина, сидевший в заднем ряду, погрузился в свои мысли. Он всего лишь раз встречался с Роландом Шоу, но знал о нем решительно все и, честно говоря, ожидал, что сегодня сюда набьется немало народу. Хотя бы из любопытства. Где все те люди, которыми Роланд окружил себя, пока шатался из одной благородной лондонской гостиной в другую? В основном это были вдовствующие герцогини, свергнутые заграничные монархи, светские выскочки, а также неудачники, которые постоянно тряслись от страха, когда Роланд поднимал круги на безупречной глади высшего общества. Но вот Роланд умер и забрал все свои секреты в могилу. Так где же они все, эти люди? «Как хрупка все-таки природа человеческих взаимоотношений, — подумал мужчина, выпятив нижнюю губу. — В итоге Роланд остался без друзей, один-одинонишек.