Дворец из камня
Шрифт:
— Я бы предложила тебе подкрепиться, но, как я уже говорила, прислуга… — Она изящно пожала плечами.
— За последнее время я много прочла о нашем короле, — сказала Мири. — И не могу не изменить свое мнение о нем, зная, что в детстве его мучил старший брат.
— Свейн мучил Бьорна? Да, мне нетрудно в это поверить. Он так и остался маленьким мальчиком, правда? Когда-то я была придворной дамой, знаешь ли, жила во дворце, но со временем уже не могла смотреть, как Бьорн и его королева проживают свои бесполезные жалкие жизни. Интересно, сознает ли Бьорн, как близок
Раздался нетерпеливый стук в дверь. Мири вскочила, вспомнив о чиновниках и солдатах, но вошел Тимон.
— Сиси…
— Тимон, дорогой! — воскликнула Сисела. — Сначала неожиданно приходит Мири, а теперь мой ягненок Тимон. Я сегодня популярна.
Он вгляделся в полумрак комнаты:
— Мири, ты цела? Я слышал, что королевский кортеж был обстрелян из оружия.
— Пула прошла у меня над головой.
— Ужас! — испугался Тимон. — Мири, ты должна держаться подальше от принцессы. Ей грозит смерть.
— Что ты хочешь сказать…
— Он хочет сказать, что народ на нее обозлен, — вступила в разговор Сисела.
— Да, люди ясно дали это понять, — согласилась Мири. — Они кричали, что убьют Бритту, но не позволят ей выйти замуж за принца. Ты ведь не предполагал, что та глупая листовка даст такой результат, правда?
Тимон растерялся. Не зная, куда деть руки, он сунул их в карманы, потом снова вынул.
— Мири, ты же понимаешь, что всеобщее добро важнее одного человека, — сказала Сисела. — Мы должны чем-то жертвовать, достигая своих целей.
У Мири похолодели ноги.
— О каких целях вы говорите?
— В конечном итоге избавить это королевство от заразы господ.
— Я думала, мы сражаемся за перемены, за страну, в которой со всеми обращаются по справедливости и у всех есть надежда на процветание.
— Да, конечно, — сказала Сисела. — И это будет возможно, как только уйдут королевские особы и прочая знать.
— Куда уйдут? — поинтересовалась Мири.
Тимон прошел к окну. Сисела улыбнулась девушке и похлопала по кушетке рядом с собой. Мири осталась стоять. Сисела поджала губы.
— Я изучила историю многих королевств. Каждый раз, когда народ свергал короля, но оставлял его или его семейство в живых, эти королевские особы в конце концов снова оказывались в стране, обычно при иноземной поддержке, и возвращали себе трон с помощью войны. Мири, моя дорогая, мы не должны совершать ошибок прошлого. Примирение отбросит нас назад. Я понимаю, это звучит сурово, но иногда приходится убивать, чтобы предотвратить еще больше убийств.
Сисела умолкла, и наступившая тишина привела Мири в замешательство. Во время салонных вечеров Клемен поддерживал слова Сиселы бодрящими маршами, вызывая у публики овацию. Теперь же ее речь сопровождалась лишь тихим поскрипыванием пустого дома.
«Музыка создает настроение, управляет чувствами», — учил магистр Филипп. И вот теперь Мири гадала, насколько повинна музыка Клемена в том, что она тогда чувствовала.
Она вспомнила одно из правил дипломатии, выученных еще в академии: «Лучшие решения не приходят с помощью силы». Верно ли это для всех случаев? Или Сисела права? Мири надеялась, что нет, но не была уверена.
В зале стало душно. Девушке захотелось почувствовать под ногами каменную мостовую, увидеть небо над головой, то же самое небо, которое видели папа и Марда.
— Мне пора, — сказала Мири.
Тимон шагнул вперед и посмотрел на нее, словно ожидая приглашения. Но Мири плотно закрыла за собой дверь.
День выдался ясный, на улицах, как ни странно, было спокойно после того ужаса, что творился у часовни. Мири подумала, что Бритта должна покинуть столицу. Ей лучше вернуться домой в Лонуэй или даже на гору Эскель. Ничего страшного не произойдет, если Бритта не станет принцессой. Во дворце ей жилось очень одиноко. Возможно, она будет счастливее, если откажется от него. Это было самое простое решение, и Мири по-глупому надеялась, что так и будет. Ну почему ей нельзя сохранить одновременно и справедливый мир, и свою подругу?
Она вспомнила, как загорались глаза Бритты каждый раз, стоило лишь ей заговорить о Стеффане, и сердце Мири вновь сковало отчаяние.
Мири нашла магистра Филиппа в их классе за чтением какого-то свитка. Увидев девушку, магистр улыбнулся:
— Не многие ищут просвещения в книгах и у стариков, если им предлагают свободный день, когда светит солнце.
— Вы тоже здесь, — сказала Мири.
Он застонал и похлопал себя по щеке:
— У меня светлая кожа. Я легко обгораю. — Магистр отложил в сторону пергамент. — У вас есть вопросы? Можете задавать.
— Кое-кто из моих друзей жаждет перемен в Данленде.
Старик кивнул:
— Изучите внимательно не только саму идею, но и людей, которые за ней стоят. Что они выиграют?
— Тимон Скарп…
— Сын состоятельного купца. Родители дарили золото короне в надежде получить знатный титул.
— Госпожа Сисела…
— Больше не госпожа. Много лет назад она выпустила листовку против короля. Когда вышли на ее след, ее муж назвался автором листовки, чтобы спасти жене жизнь. Его объявили предателем и перед казнью лишили титула.
Мири шумно выдохнула.
— Вы и не догадывались, что я такой сплетник? — лукаво поинтересовался магистр Филипп.
— Они готовы рискнуть всем ради дела. Я верю, что их по-настоящему заботит судьба босоногих.
— Возможно, — произнес магистр.
Откуда Мири было знать, где правда? Она покачала головой:
— Магистр Филипп, что произошло в Риламарке после того, как там убили королеву?
— Повстанцы… мм… казнили ее семью. И друзей. И сторонников. Это показалось им недостаточным, поэтому они казнили столько господ, сколько сумели поймать. Топор сносил головы каждый день в течение нескольких недель. А теперь повстанцы начали озираться, не зная, что делать дальше. Те, кому по нраву старые порядки, принимаются бороться с новыми лидерами, и убийства продолжаются. В море больше не выходит столько торговых кораблей, а когда торговля прекращается, люди начинают голодать.