Дворец Посейдона
Шрифт:
— Что случилось?
— У меня неотложное дело.
— Куда мне прийти?
— Я сам приду. Спустись вниз через пятнадцать минут.
— Хорошо.
Карло приехал на такси и тут же отпустил машину.
— Почему ты не поднялся? — спросила я.
— Так лучше.
— Что с твоей машиной?
— Да как бы тебе сказать… давай пройдемся.
— В чем дело?
— Майя, — начал Карло, — у меня большая неприятность.
— Какая? — у меня сжалось сердце.
— В общем, этот тип…
— Какой?
—
— Почему ты кричишь?
— Извини… я сам не знаю, что делаю!
— Что же все-таки случилось?
— Вчера вечером я случайно сбил его своей машиной!
— Кого?
— Не знаю, как его зовут.
— Резо?
— Да… Наехал на него.
— Почему? — вырвалось у меня.
— Случайно, я же говорю — случайно! — опять крикнул Карло, потом вдруг погладил меня по плечу. — Прости, Майя… Так вот, что я говорил?.. Да… случайно…
— А дальше?
Я дернула плечом и сбросила его руку. Карло повернулся ко мне спиной. Я обошла его и встала перед ним.
— Дальше!
— Не знаю… Его отвезли в больницу.
— Ты отвез?
— Да, — сказал он, потом поглядел куда-то вбок и добавил: — Нет…
— Почему? Он умер? — это слово разрывало мне горло, но я все же произнесла его.
— Нет…
— Откуда ты знаешь?
— Я звонил утром…
— Как он?
— Плохо… Это все гололед, гололед! — Карло почти кричал.
— Успокойся.
— Машина скользила… Что я мог сделать?
И здесь я повернулась и пошла, сама не знаю, почему я так сделала. Карло побежал за мной.
— Майя!
Я остановилась и почувствовала, что вот-вот упаду.
— Я замерзла, — сказала я, — понимаешь, замерзла!
— Не уходи, Майя, — попросил Карло, — выслушай меня.
— Ступай, Карло, — сказала я. — Ступай.
— Куда?
— В больницу.
— Нет, — сказал Карло, — я туда не пойду, не могу. Один не могу, идем со мной, Майя, я прошу тебя. Ведь ты любишь меня?
— Да. — Я удивилась, зачем ему идти со мной?
И тут у меня мелькнула мысль, что я нужна Карло, нужна именно теперь, когда он так мучился.
— Я никому бы в этом не признался, кроме тебя. Понимаешь, Майя? Кроме тебя…
«Почему? Почему? Почему?» — думала я, слушая его, но тотчас отгоняла эту мысль, потому что верила Карло, а раз верила, значит, и жалела. Вслух я проговорила:
— Да, поедем. Я поеду с тобой.
— Я возьму машину.
— Нет, не сейчас, через полчаса, — сказала я. — Только не сейчас…
Я с трудом поднялась по лестнице. Вошла в квартиру, меня всю трясло. Я подошла к кровати и легла, не раздеваясь, повалилась на нее. И сразу заснула, как убитая. Разбудил меня телефонный звонок, звонил Карло.
— Майя, я жду тебя!
— Что? — я ничего не понимала спросонья.
— Ты же обещала пойти со мной!
Голос его показался мне странным. «Почему он так упрашивает
— Сейчас иду! — я повесила трубку, мне не хотелось, чтобы он сказал еще что-нибудь.
В больницу нас не впустили, сказали, что тебе плохо и врач запретил посещение.
Прошла неделя. Карло звонил каждый день, и каждый день мы встречались. Но ни разу мы не пошли в кино, бродили по улицам и говорили все время о тебе. Карло, казалось, успокоился и, как я замечала, жалел, что признался мне во всем.
— Разве я не должна была знать об этом? — спрашивала я.
— А зачем? — отвечал он. — Ему лучше. Я звоню каждый день, кстати, я абсолютно не виноват… Майя, не говори об этом никому… Дай мне слово, что нигде и никому не скажешь! Ты ведь знаешь людей, раздуют, растрезвонят, а я ни за что ни про что должен расхлебывать.
Через неделю нас пропустили к тебе. Когда я открыла дверь в палату и увидела тебя, всего обмотанного бинтами, только тогда я поняла, что не должна была приходить.
Неужели у меня камень вместо сердца? Как могла я причинить тебе, такому жалкому сейчас и разбитому, еще одну боль — как могла показаться вместе с Карло! Что, мол, получил? Этого ты хотел? Лежи теперь и вини себя самого! Ты видишь, какие мы хорошие, — все же пришли тебя навестить, хотя мы вовсе не обязаны, потому что кругом виноват ты один… Кругом…
У тебя видны были одни глаза. И по глазам я поняла, что ты удивлен. Потом вошел Карло, и глаза твои погасли, словно ты заснул с открытыми глазами.
Мы сели у твоей кровати. Стало тихо. Ты не собирался говорить, и тебе, наверно, было не до того. Карло делал мне какие-то знаки, но я не понимала, чего он хочет.
Потом Карло досадливо усмехнулся, хлопнул ладонью по колену, встал, прошелся по палате, постоял у окна, снова сел.
— Вы должны простить мне ту минутную слабость, я тогда потерял рассудок… Вы оказались таким благородным, таким великодушным… мы с Майей — оба благодарим вас. Верно, Майя?
Его слова заставили меня насторожиться, Карло явно чего-то боялся. Ладно, допустим, все так, но я-то почему должна быть благодарна тебе? Или сам Карло за что благодарит тебя? Что же все-таки случилось?
Неужели?..
Но здесь моя мысль прервалась, и я опять прислушалась к тому, что говорил Карло.
Чем больше он говорил, тем яснее становилось, как он напуган. Сидел он на краешке стула, подавшись вперед, положив руки на колени. Когда он говорил, я не могла отделаться от чувства, что он ничего не видит, что у него вообще нет глаз на этом сером лице, лице смертельно испуганного человека. Страх заразителен. Меня тоже забила дрожь, руки стали ледяными, но я не знала, чего боюсь, и это было много хуже, страшнее… Одно я знала твердо — случилось что-то нехорошее, к чему и я была причастна, но как, каким образом — не знаю, и это ощущение вины тоже походило на страх.