Дворянство Том 1
Шрифт:
Елена оставила пациента полежать и занялась укладкой медицинского набора. Гамилла куда-то делась, наверное, отправилась проверять как там Гаваль, которого арбалетчица охраняла по договору еще то ли день, то ли два.
– Глотни, - Пантин дал медичке флягу из настоящего серебра, грубоватой работы, но вместительную. Елена машинально глотнула, внутри оказался не алкоголь, как следовало бы ожидать, но сладкий отвар с привкусом лакрицы и шиповника.
– Спасибо, - поблагодарила женщина, возвращая флягу.
– Всегда пожалуйста, - ответил
– Устала, - пожаловалась Елена, вытягивая руки, внимательно глядя на пальцы с обстриженными едва ли не под корень ногтями.
– Хочу маникюр, увлажняющий крем, пилинг-скраб и масло для кутикул. А еще нормальные прокладки вместо мудацких трусов. Готова убить за прокладки. Но их нет, и не будет.
– Должно быть непросто.
– Я привыкла.
Сказав это, Елена с ужасающей отчетливостью поняла, что так и есть - она привыкла. Блага родного мира казались слишком далекими, несбыточными, как сказка об удивительных странах, которых нет ни на одной карте и где никогда не доведется побывать…
– Это было напрасно, - Пантин укоризненно покачал головой.
– Что?
– женщина посмотрела на него, хмурясь, будто не могла вспомнить что-то важное.
– Злые слова, сказанные юному Артиго. Они были напрасны.
– Может быть, - Елена странно качнула головой, потерла висок, стараясь припомнить, когда же она называла собеседнику имя принца.
– Может… Он…
– Ты была несправедлива.
– Неужели?
– саркастически поинтересовалась женщина, в ее тоне отчетливо читалось «а твое какое дело?»
– Да, - Пантин вообще не обратил внимания на сарказм и говорил с прежней мудрой печалью.
– Ты устала. Устала бежать. Устала бояться. Устала переживать свое несовершенство. Избавиться от усталости, хотя бы облегчить ее - разумное и понятное желание. Но делить их с другим человеком, сваливать на него без согласия половину своей ноши… Заставлять его страдать вместе с тобой… В этом не было ни мудрости, ни достоинства.
– Он мелкий и противный уродец, - прямо сказала Елена то, что до сих пор лишь думала.
– Дворянчик, не способный на благодарность.
Она помолчала и резко вымолвила с решительностью, которой сама испугалась мгновение спустя:
– Он мне не нужен. Я бы их оставила, но Раньян обещал…
Она снова осеклась. Что-то здесь было не так… назойливая мысль билась под крышкой черепа как слабый, едва заметно жужжащий комарик, что и не жалит, и заснуть не дает.
– Возможно. Но разве его в том вина? Мальчика с младых ногтей растили в знании, что есть высшие люди, настоящие люди, только и достойные так называться. А также все остальные. Он не умеет общаться с теми, кого привык считать ниже себя. Он даже не понимает, что с вами можно говорить как с равными. Пока не понимает. В душе он все еще маленький аристократ, ровня королям, который окружен слугами и ждет, что скоро его мучения закончатся.
– Что ж, его ждет
– А это моя забота?
– а затем сама же ответила.
– Да нисколько. Он жив лишь потому, что его оте…
Она замолкла под спокойным взглядом серых глаз.
Серых глаз.
Глаз.
Елена посмотрела на Пантина еще раз, усталая грусть на ее лице сменилась безмерным удивлением, затем ужасом на грани паники, женщина в одном слитном движении шагнула в сторону и выхватила нож.
– Ты кто вообще такой?!
– отрывисто выпалила она, сжимая рукоять.
Пантин, греющий воду. Пантин, помогающий с дровами и готовкой. Пантин, вырезающий рогульку для операции. Пантин, принесший одежду для Артиго. Теперь, сфокусировав на чужаке внимание, удерживая его в памяти, Елена видела, что немолодой и седой мужчина уже давно с ними, начиная от… тут память давала сбой. Человек просто появился, был рядом какое-то время, и это казалось абсолютно естественным, а стоило отвести взгляд, пришелец сразу забывался.
Сверкнуло ужасным острием копье Насильника, Кадфаль поднял над головой дубину, готовый вколотить незваного гостя в землю.
– Отвечай!
– голос Елены дрогнул, казалось, она вот-вот сорвется в истерику. Теперь женщина видела глаза чужака, похожие на бельма слепца. Светло-серые белки переходили в белесые радужки неправильной формы, лишенные зрачков, но видел пришелец, судя по всему, отлично. Подобные глаза Елена уже видела, только цветовая гамма была иной. Ее руки предательски дрогнули, боль в животе усилилась, будто в мочевой пузырь ткнули ржавой иглой.
– Я Пантин, - Пантин слабо усмехнулся.
– Я уже говорил.
Кто знает, чем все закончилось бы, Елена балансировала на грани истерики, готовая сорваться то ли в бегство, то ли в бешеную атаку, но в эту секунду между ней и Пантином встал подбежавший Раньян. Бретер склонился на одно колено перед незваным гостем, держа свой меч у основания клинка, рукоятью вверх, словно распятие.
– Наставник, - коротко вымолвил бретер с почтением, которого Елена никогда у него не видела и даже не предполагала, что подобное возможно.
– Горшечник, сын горшечника, - склонил голову Пантин.
– Ты позвал меня.
– Да, позвал.
– Что ж, я пришел.
– У меня есть для тебя ученик.
– Я вижу. Прямо скажем, не лучший из возможных.
Елена сглотнула.
– Глаза… - выдавила она.
– Твои глаза…
– Здравствуй, Хель, - тот, кто назвал себя Пантином, обозначил слабую улыбку на загорелом не по сезону лице.
– А также Люнна, Вэндера… Может быть, правильнее было бы называть тебя истинным именем?
– Ты его не знаешь, - огрызнулась женщина. Смертоубийство вроде бы откладывалось, пришелец, хотя имел глаза, сходные с кровавыми бельмами черной твари, нападать, кажется, не собирался. Кто это? Догадка трепетала крыльями, как бабочка, совсем рядом.