Дворянство, власть и общество в провинциальной России XVIII века
Шрифт:
В полной мере последнее замечание справедливо и для Московской губернии, хотя в целом сохранившийся комплекс документов{567} позволяет решать поставленные в исследовании вопросы. В Московской губернии в связи с проведением выборов составлялось несколько списков: дворян, подтвердивших свое участие; тех, кто прислал отзывы с извещением о причинах отсутствия на выборах; лиц, находившихся на службе, за границей или в других губерниях (уездах); наконец, дворян, не явившихся на выборы по неизвестной причине. Бытовал вариант, когда все эти данные объединяли в едином реестре, что создавало неудобства при записи, а главное, плохо отражало реальную процедуру голосования и оформления результатов выборов.
Комплексы документов о выборах из фондов губернских правлений (канцелярий губернаторов, наместников, а также военных генерал-губернаторов) нуждаются в сопоставлении с аналогичной документацией из фондов учреждений дворянского самоуправления. Иногда это помогает прояснить некоторые важные подробности дворянских выборов. В Московской губернии в рассматриваемое время губернский предводитель дворянства, организуя выборы, выступал промежуточной инстанцией между губернской властью и уездными собраниями дворянства, что отразилось на формировании делопроизводства о выборах в канцелярии
Другую группу источников составили законодательные акты, регулировавшие дворянские выборы. В качестве вспомогательного источника были привлечены мемуары, содержащие сведения об отношении современников к дворянским выборам. Значительным потенциалом в осмыслении темы обладают публицистика и особенно беллетристика, заслуживающие специального внимания и изучения.
Выборное законодательство Екатерины II
Приступая к изучению представлений дворян о сословном самоуправлении, необходимо уточнить, кто же обладал правом голоса на дворянских выборах. Жалованная грамота дворянству предоставила право голоса дворянину, владевшему деревней, достигшему 25 лет и получившему на службе обер-офицерский чин. Пассивное избирательное право (возможность быть избранным) было дано дворянам, имевшим доход с деревень не менее 100 рублей, достигшим 25 лет и дослужившимся на очной службе до обер-офицерского звания{568}. Дворянин, «который вовсе не служил или, быв в службе, до обер-офицерского чина не дошел [хотя бы и обер-офицерский чин ему при отставке и был дан]; но с заслуженными сидеть не должен, ни голоса в собрании дворянства иметь не может, ни выбран быть способен для тех должностей, кои наполняются выбором дворянства»{569}. Избирательные практики дворянства в Новгородской и Тверской губерниях в 1770–1780-е годы, до издания Жалованной грамоты, судя по резолюции Екатерины II от 18 ноября 1781 года на пункты, поданные от генерал-поручика Павла Сергеевича Потемкина, тяготели к снижению возрастного ценза (пассивное право) до 21 года и конкретизации имущественного ценза («дворяне, не имеющие двадцати душ достояния» в судьи избираемы не были){570}. Однако Екатерина II предпочла сохранить достаточно высокий возрастной ценз (25 лет), а имущественный ценз выразить в денежном виде — 100 рублей дохода от имения или недвижимости. Таким образом, был установлен единообразный критерий и для дворян-помещиков, и для дворян-домовладельцев. Позднее, в результате импульсивных действий Павла I, электоральная база дворянских выборов сократилась, поскольку было запрещено избирать и избираться дворянам, уволенным с военной службы{571}.
Учитывая то обстоятельство, что в эти же годы оформлялось городское самоуправление, интересно сопоставить требования законодателя к формированию корпуса избирателей дворянской корпорации и городского сообщества. В частности, законодательство предусматривало, что правом голоса на собраниях «общества градского» могли пользоваться лица, достигшие 25 лет и обладавшие капиталом, проценты с которого составляли не менее 50 рублей {572} . [113] Допускалось, однако, участие в этих собраниях с правом голоса и менее состоятельных горожан при отсутствии в городе значительных капиталов {573} . Таким образом, в отношении имущественного ценза законодатель предоставил самим горожанам определять, кому давать право голоса. Требования законодательства к правам дворян избирать и быть избранными на должности, «от выборов дворянства зависящие», были категоричнее и не давали той свободы, которая была предоставлена горожанам.
113
Представления о размерах капитала, позволявшего участвовать в деятельности самоуправления, утвердилось в литературе благодаря авторитету А.А. Кизеветтера, интерпретировавшего законодательную норму как однопроцентный взнос с объявленного капитала, то есть 50 рублей — это 1 процент от 5000 рублей, что соответствует границе для купцов, объявивших капитал по второй гильдии. Полагаю, что более точная интерпретация закона предложена современными комментаторами Городового положения 1785 года, которые определяют порог минимального капитала для участия в делах городского самоуправления в 825 рублей — «капитал, процент с которого не менее 50 руб. при 6 процентов годовых» (Законодательство Екатерины II. Т. 2. С. 62).
Власть и дворянские выборы в правление Екатерины II
Первые выборы московского губернского предводителя дворянства состоялись 6 октября 1782 года в Грановитой палате Кремля. Они были приурочены к торжествам по поводу открытия Московской губернии и отличались чрезвычайной помпезностью. Избранию губернского предводителя предшествовали выборы уездных предводителей. О начале выборов москвичей оповестили в 7 часов утра 5 октября выстрелы 21 пушки{574}. О том, что императрица Екатерина II и ее правительство придавали важное значение дворянским выборам в Москве, свидетельствуют также подготовка и обстоятельства проведения следующих выборов — в 1785 году, первых после Жалованной грамоты дворянству. Достаточно сказать, что выборы 1785 года были организованы по сценарию 1782 года и снова проведены в Кремле, в Грановитой палате. Они были обставлены самым торжественным образом. Завершение выборов становилось кульминацией официального торжества. В восьмой день все выбранные приводились к присяге, а присутственные места торжественно открывались. Был тщательно разработан специальный церемониал шествия в собор к принятию присяги: церемониймейстер, губернский предводитель дворянства, заседатели совестного суда, заседатели верхнего земского суда — в таком порядке двигались избранные
В соборе в присутствии главнокомандующего, губернатора и других чиновников служили литургию, преосвященный («или кому будет поручено им») должен был говорить о «должности судейской краткую речь». Потом благодарственный молебен, «после коего производится пальба изо 101 пушки, а губернский прокурор прочтет присягу всем вновь избранным чинам» {575} .
Выборы как 1782, так и 1785 года были задуманы как единое мероприятие, проводившееся по сословиям: дворяне, граждане (купцы и мещане), государственные крестьяне. На восьмой день сословия, после приведения избранных к присяге (в Казанской церкви — купцов и мещан, в церкви Троицы на Рву [114] — поселян), символически объединялись в Успенском соборе Кремля. Главенство дворянства среди других сословий подчеркивалось и местом проведения выборов (Грановитая палата), и местом присяги (Успенский собор), и участием во всех торжественных актах главнокомандующего и губернатора, в то время как в аналогичных мероприятиях граждан (купцов и мещан) и государственных крестьян участвовали чиновники рангом ниже.
114
Сегодняшнее название — собор Покрова Богородицы на Рву; название Троицы на Рву сохранялось в течение нескольких столетий, поскольку построен собор был у храма Святой Троицы.
Церемония открытия присутственных мест была обставлена с максимальной торжественностью (в ней участвовало высшее московское светское и духовное начальство) и публичностью: «…пальба из 51 пушки, а на площадях при игрании в трубы читается объявление об открытии всех вышеупоминаемых присутственных мест»{576}. И все же последнее событие рассматривалось властями как менее важное по сравнению с завершением выборов, о чем свидетельствует уменьшение числа артиллерийских орудий для «пальбы» вдвое: со 101 до 51.
Об отношении дворянства Московской губернии к выборам наиболее достоверно свидетельствует его избирательная активность. Мой расчет, основанный на данных московского губернского предводителя дворянства о числе дворян, участвовавших в выборах предводителей и судей в октябре 1785 года, позволяет ранжировать электоральную активность дворянства губернии по уездам в процентах: Рузский — 66,7, Никитский — 61,1, Подольский — 60,3, Богородский — 59,1, Звенигородский — 55,8, Воскресенский — 55,1, Клинский — 50, Дмитровский — 50, Можайский — 47,9, Коломенский — 45,1, Московский — 38,8, Серпуховский — 35,8, Бронницкий — 33,3, Верейский — 20,8{577}. В среднем по губернии явка на эти выборы составила 47,3 процента без учета численности дворян, проживавших в Москве. Число московских дворян-домовладельцев, обладавших избирательным правом, оставалось тайной для губернского предводителя, отметившего, что в выборах участвовало 148 человек, живших в Москве. Сколько же московских избирателей проигнорировали выборы, ему, как и московскому уездному предводителю, не было известно. Последний накануне выборов имел информацию о 32 дворянах этой группы, явившихся к выборам, и о пяти, уведомивших о болезни. В целом же активность дворян на выборах уездных предводителей и судей в октябре 1785 года была высокой. В них участвовало 527 человек, тогда как на выборах 1782 года насчитывалось до 400 избирателей. Однако уже на выборах губернского предводителя 16 декабря 1785 года активность резко снизилась — до 202 человек{578}. Малочисленными были выборы в середине 1780-х годов и в уездах. Так, предводителя Московской округи избирали всего 17 дворян{579}.
Спустя три года на выборах губернского предводителя собралось 280 дворян, которые баллотировали десять кандидатов (девять уездных предводителей и главу дворянской корпорации Московской губернии Михаила Михайловича Измайлова, избранного единогласно){580}. В 1791 году в выборах губернского предводителя (из девяти кандидатов) участвовало лишь 190 человек{581}. В декабре 1794 года губернского предводителя выбирали 293 дворянина, которым были предложены кандидатуры прежнего предводителя и четырех уездных{582}. Обращает на себя внимание большое число уездных предводителей, не желавших подвергать себя баллотированию в предводители губернские. В 1785 году таких было 11 человек, в 1788 году — 6, в 1791 году — 7, в 1794 году — 11. Подобному нежеланию были, очевидно, различные причины: одни не хотели подвергать себя довольно обременительным обязанностям, другие стремились избежать больших расходов на приемы и балы для дворянства, которые входили в обязанность предводителя. Но еще более важной причиной была боязнь подвергать себя баллотированию всего московского дворянства. Малое число голосов, поданных за кандидата, — это всегда удар по его самолюбию и реноме.
В целом же электоральная активность дворянства на выборах была подвержена заметным колебаниям. Если октябрьские выборы 1782 года принять за 100 процентов, то на октябрьских выборах 1785 года активность составила 131,7 процента, на декабрьских 1785 года — 50 процентов, в 1788 году — 70 процентов, в 1791 году — 47,5 процента, а в 1794 году (на последних выборах при Екатерине II) — 73,2 процента.
В начале 1790-х годов явка дворян на выборы опустилась до уровня, угрожавшего престижу выборных институтов. Обеспокоенный неблагоприятным положением дел главнокомандующий Москвы князь Александр Александрович Прозоровский 7 сентября 1791 года просил губернского предводителя М.М. Измайлова через уездных предводителей уведомить дворян, находившихся в других губерниях, но владевших имениями в Московской губернии, «чтобы благоволили неотложно прибыть сюда» к дате выборов. А.А. Прозоровский прямо писал: «К сему побуждаюсь единственно слыша, что здесь весьма малое собрание из дворян составляется, а столица и губерния, яко первостепенная, долженствует примером служить и прочим губерниям… (курсив мой. — А.К.)»{583}.