Шрифт:
Глава первая
Предательство
Прозвенел звонок. Люська поправила на плече сумочку и выглянула из-за угла.
– Кого высматриваешь? – раздался гнусавый голос за спиной.
Вздрогнув, Люська обернулась.
– Блин, Женёк, напугал. Чего крадёшься?
– Я не крадусь, я с собакой гуляю. А ты кого ждёшь?
– Не твоё дело, – ответила Люська, посмотрев на школьное крыльцо. – Почему не в школе?
– Болею.
– И чем на этот раз: воспалением хитрости или обострилась хроническая лень?
Женёк
– ОРЗ у меня.
– Ну да, я так и поняла, – Люська продолжала неотрывно смотреть на крыльцо.
– Тоже болеешь? – не отставал Женёк.
– Какая тебе разница?! Ты вроде с собакой шёл гулять, вот и топай. Давай-давай, иди, не мешай.
– Вон Глеб вышел. Его ждёшь?
– Митков, вали отсюда, сказала! По-хорошему пока прошу.
Женёк ушёл. Люська не спускала глаз с выбегавших из школы знакомых. Заметив Димона, она сперва попятилась, потом снова выглянула из-за угла и, удостоверившись, что он отправился в другую сторону, выскочила из своего укрытия.
Слежка длилась ровно пять минут. Дойдя до автобусной остановки, Димон купил в цветочной палатке букет жёлтых хризантем, развернулся и направился к круглой высотке. Той самой высотке, в которой жила она… Верка.
Не в силах сдерживать эмоции, Люська разревелась. Она шла домой, а дорога то раздваивалась, то становилась нечёткой, а иногда и вовсе тонула в дымке. Люська ревела и шла практически наугад. Пару раз её останавливали прохожие, интересовались, нужна ли помощь – Люська никого не слышала. Мир перевернулся. Всё потеряло смысл, не хотелось жить.
Сегодня оправдались её худшие подозрения; сегодня она столкнулась с предательством.
***
Вернувшись из школы, я первым делом ломанулся на кухню к холодильнику. На полках ничего съестного обнаружить не удалось. Нет, продукты там были, но я такими не питаюсь. Низкокалорийный творог, обезжиренный сыр, геркулес, сваренный на воде без соли, листья салата, пучок петрушки, огурец и брынза, напоминавшая по вкусу мочалку. Пробовать мочалки мне не приходилось, но почему-то кажется, что вкус у них с брынзой одинаковый.
В морозильной камере я наткнулся на замороженные овощи (терпеть их не могу), одну сосиску и три формочки со льдом.
Вот и вся еда. Точнее, полное её отсутствие. Всем низкокалорийным и обезжиренным питается Диана (вечные диеты, подсчёты калорий и постоянные вздохи о набранных лишних ста граммах). Диана – актриса, на диетах повернута капитально. Если бы не Люська, которая в нашей семье занимается готовкой (к слову сказать, готовит моя младшая сестра хорошо) мы бы умерли с голодухи.
Но последнюю неделю с Люськой происходят какие-то непонятки. Со мной практически не общается, в школу не ходит, говорит, простудилась, телефон отключила, к плите не приближается. По-моему, она вообще есть перестала. Пустой холодильник явное тому подтверждение.
Схватив сосиску, я бросил её в миску и включил плиту. М-м-м, одна сосиска, я ей не наемся, только аппетит раззадорю. А в магазин бежать – времени нет. Ровно через двадцать минут я должен быть на своём рабочем месте – в квартире писателя Иннокентия Ивановича.
Работаю у старика почти год: набираю на ноуте текст его будущего историко-приключенческого романа. Иннокентий Иванович пишет роман от руки, затем отдаёт мне свои каракули и я, путаясь в его крючках-закорючках, по три-четыре часа в день провожу в крохотном кабинете. Также в мои обязанности входят поездки по библиотекам за различными справочными материалами.
Таскаться ещё и по магазинам мне некогда, тем более с Люськой был уговор: завтраки, обеды и ужины целиком на ней.
В прихожей хлопнула дверь.
– Люсь, ты?
Вместо ответа – всхлипы.
– Люсь, что случилось?
Снова всхлипы. Стук и шаги. Заплаканная Люська прошла в кухню, забыв снять шапку и куртку. Сев на уголок, она уставилась на меня отсутствующим взглядом.
– Тебя обидели? – я подошёл к сестре, положил ей на плечо руку.
Если честно, никогда не видел Люську заплаканной. Характер у неё железный, мне вообще казалось, Люська не умеет плакать, а тут такой поворот.
– Говори! – крикнул я.
– Все подтвердилось, – прошептала Люська.
– Что подтвердилось?
– Всё.
– Я не понимаю тебя.
– Он опять купить цветы в палатке и пошёл к ней.
– Кто?
– Димка.
Я сел на стул.
– Подожди, Люсь. Димон сейчас поехал к тётке в больницу. Он сам мне об этом сказал.
– Враньё! Он пошёл к Верке. Как там её фамилия… Курзоватова, кажется.
– Кузоватова, – ответил я машинально. – А при чём здесь Верка?
– У них теперь любовь-морковь, – всхлипнула Люська.
Я рассмеялся. Люську мой смех привёл в бешенство.
– Прекрати! Чего ты ржёшь?! Наверняка знал об их отношениях, знал и молчал. Как ты мог?
– Спокойно можешь объяснить, о чём ты говоришь?
– Поклянись, что ничего не знаешь о шашнях Димки с Веркой.
– Димка и Верка! Ты сдурела, да?
– Поклянись!
– Да клянусь. Клянусь!
– И он ничего тебе не рассказывал?
– Нет.
– Предатель. – Люська расплакалась. – Я думала, у нас с ним серьёзно. А он… с Веркой. Я их ненавижу!
Вскочив, Люська забежала в ванную комнату, закрыла дверь и включила воду. На мои просьбы открыть, отвечала, что никого не хочет видеть.
Я не знал, что думать, не знал, как себя вести. Димон и Верка. Бред. Не может такого быть.
Вера Кузоватова появилась в нашем классе два месяца назад. Они с матерью купили квартиру в круглой высотке, что стоит напротив школы. Девчонка Вера, конечно, отпадная: красивая, общительная, модная, короче – без комплексов. В школе на неё сразу запало человек десять. Вере внимание ребят льстило, но она никому не отдавала предпочтение, никого особо не выделяла. Дружила со всеми, кокетничала, и каждый день после уроков Веру провожал до дома кто-нибудь из ребят.