Двойная игра
Шрифт:
Кэсси не ответила, а Майлз, словно понимая, что внутреннее напряжение не хочет отпускать ее, поднял голову и заглянул в самую глубину ее глаз. — Мы всегда будем честны друг с другом, разве ты забыла?
— Я думаю о Саре, — призналась она. — Когда ты разлюбил ее?
— Задолго до ее встречи с Дэвидом. Но я чувствовал себя виноватым, потому что ради меня она отказалась от карьеры, и как раз пытался собраться с духом и сказать ей правду, когда на сцене появился Дэвид.
— А она недвусмысленно намекнула мне, что ты все еще любишь ее! возмутилась Кэсси. — Ты представляешь себе, как я тогда ревновала тебя к ней!
— Очень даже представляю. Я точно так же ревновал тебя к Джастину и Клайву.
— Какие мы были дураки. — Она крепко обняла его. — Мне было так плохо без тебя, Майлз. Я больше не хочу разлучаться с тобой, никогда.
— И не надо. Завтра врач снимет гипс с твоего носа, и ты сможешь улететь домой и назначить дату нашей свадьбы.
Кэсси просияла от радости, склонив голову на плечо Майлза.
— Пока у меня такая опухшая физиономия, я за тебя не выйду. Я хочу быть на свадьбе красивой.
— Ну и сколько же мне придется ждать по твоей милости? — проворчал он, уткнувшись носом в ее шею.
— Нисколько. Одно другому вовсе не мешает.
Он весело хмыкнул.
— Как подумаю, сколько раз ты меня отшвыривала, чертовка!
— Прости, — прошептала она, внезапно ощутив палящее желание. — Ах, Майлз, я так хочу тебя.
— Тогда нам обоим лучше принять холодный душ! Я боюсь прикасаться к тебе, пока твои ребра не пришли в норму.
— Но целоваться-то мы по крайней мере можем?
— Почему бы и нет?
Он нежно водил губами по ее рту, слегка покусывая шелковистую плоть. Ее губы раскрылись, впуская скользнувший в теплые глубины язык, движения которого были так похожи на интимнейшую из ласк. Горячие соски стали распирать мягкую ткань пеньюара. Майлз почувствовал их напряженную твердость на своей груди, и его тело тоже напряглось, отвечая на их зов, а язык с еще большей жадностью впивал сладостную влагу ее рта.
Пальцы Кэсси распластались на груди Майлза, затем спустились к его бедру. Она ритмично гладила твердые мышцы, пока он не вскрикнул и не сбросил ее руку.
— Хватит, Кэсси. Я больше не могу. — С этими словами Майлз взял ее на руки и отнес на кровать, а сам сел на стул у изголовья. — Лучше поговорим. Так безопаснее.
Как приятно сознавать свою власть над этим сильным мужчиной! — подумала Кэсси.
— Я буду жить в твоем доме в Хэмстеде и работать неполный день.
— Я не хочу, чтобы ты тратила время на домашние заботы, дорогая. Ты можешь работать в издательстве столько, сколько захочешь.
— Я не захочу. Я рожу тебе четверых, и все мое время будет принадлежать им.
Майлз бросился было к ней, но тотчас поспешно отстранился.
— Черт возьми, Кэсси, ты умеешь выбрать подходящий момент. Если ты не будешь осмотрительной, я займусь номером первым прямо сейчас!
Кэсси лукаво засмеялась и — куй железо, пока горячо! — продолжала:
— Кроме того, я бы хотела слить наши издательства в одно. Мне вовсе не хочется соперничать с тобой, ни в чем.
— А этого и не может быть. У нас с тобой разные рынки сбыта.
Его тон не допускал возражений, и Кэсси сдалась, понимая его стремление добиваться успеха только собственными силами и не сомневаясь, что придет время и он уступит ее желанию. Возможно, после того как у них родится первый ребенок!
— Что ты там еще замышляешь? — с любовью гладя на нее, спросил он.
— Думаю о нашей будущей семье.
— Ничего не имею против. Но ты не станешь возражать, если первый год будешь принадлежать только мне?
— Я стану возражать, если как раз этого ты не захочешь!
Рассмеявшись, он снова придвинулся ближе и прижал ее к себе. — Мне кажется, последнее слово всегда будет за тобой.
— Ты прав. — А вот эти слова я всегда буду только приветствовать!