Двойная наживка
Шрифт:
– Нет, – отозвался Скинк, – не входит. Спроси о нем Декера.
Гарсия сказал:
– Это значит, что один парень все еще на воде.
– Верно, – отозвался Джим Тайл, – Деннис Голт.
Скинк выглядел довольным.
– Вы ребята, очень востры, даже для полицейских.
Эл Гарсия вспомнил, как Скинк наставлял его насчет гигантской рыбы.
– Так что ты, черт возьми, сделал?
– Не я, сеньор. Я просто все организовал.
Скинк открыл крышку контейнера и увидел маленького окунька Гарсии, плавающего в чистой
– Черт побери, сержант, я горжусь тобой.
Джим Тайл сказал:
– Сэр, есть кое-что. Вы должны это знать.
– Минутку, патрульный Джим. Сначала взвесим этого малыша.
Скинк сам поднял тяжелый контейнер и локтями освободил себе дорогу, раздвигая толпу.
– Вы не поверите этому, – обронил он через плечо Тайлу и Гарсии. – Но, кажется, ваша лодка – единственная, где есть рыба.
– Это как раз то, что мы пытаемся тебе втолковать, – сказал ворчливо Гарсия, продвигаясь за Скинком.
Скинк взобрался на подмостки и понес контейнер к весам.
Он вынул маленького окуня и осторожно опустил его в корзину. За его спиной на весах появилось световое обозначение веса шестифутовыми ослепительно яркими цифрами: 14 унций.
– Ха-ха! – прокаркал Скинк. Он нашел на подмостках микрофон и включил систему оповещения:
– Внимание! У нас есть победитель!
– Проклятый урод! – пробормотал Чарли Уиб. Голос оповещавшего был похож на голос слепого. – В первой лодке целая стая сарычей, а теперь вот это.
Страдая от тошноты, проповедник последовал к весам за оператором. Ему показалось, что это не рыжий Руди, а кто-то другой с «Миникам» в руках, кто-то, кого Уиб не узнавал. В этом что-то было, но на фоне бесконечной неразберихи казалось не имеющим значения недоразумением.
Когда Чарли Уиб добрался до подмостков, слепого там не было. Но его ждал другой кошмар. Там были братья Тайл.
– Привет, – сказал Джим Тайл Чарли Уибу. – У меня большая рыба, правда?
– Посмотри, брат, – сказал Эл Гарсия.
Чарли Уиб ощутил во рту вкус желчи.
– Кажется, ты действительно победитель, – сказал он.
«Миникам» была направлена прямо на его лицо – вся Америка смотрела на него. Уибу как-то удалось успокоиться, и он поднял тощего окунька, держа перед камерой. Две девушки в оранжевых бикини выкатили на подмостки гигантский приз, а еще две вытащили огромное картонное факсимиле чека в двести пятьдесят тысяч долларов.
– Все правильно, – сказал Эл Гарсия, таким голосом, что Джим Тайл вздрогнул. – Но где настоящий чек?
– Ах, – ответил Уиб. Как после всего этого он мог сказать по телевидению, что чека нет? Что он и дьякон Джонсон были двумя единственными людьми, знавшими комбинацию к сейфу, а теперь дьякон Джонсон исчез.
Чувствуя замешательство, Джим Тайл спросил:
– Где чек?
– Прошу прощения, – ответил преподобный Уиб, – но я не говорю по-кубински.
– Если нужен перевод, – сказал
Уиб попытался дать сразу несколько объяснений, но ни одно из них не звучало убедительно и ни одно не могло опровергнуть того факта, что он обещал представить этот чек победителю во время передачи национального телевидения в день турнира. Толпа, особенно другие окунеловы, стали неуправляемыми и требовательными. Как ни были они настроены против братьев Тайл, еще больше их рассердила мысль об обмане рыболовов. Даже мрачные представители компании «Счастливой Железы» присоединились к сваре.
– Сожалею, – сказал наконец Уиб, поднимая кверху руки, – возникла небольшая проблема.
Эл Гарсия и Джим Тайл сердито переглянулись.
– Предоставляю эту честь тебе, – сказал Гарсия.
Джим Тайл вынул свою бляху и достал из кармана пару наручников.
Кустистые, густые, как лес, брови Чарли Уиба, казалось, выцвели.
Среди зрителей усилился гул.
– Выключай, Руди, выключай камеру! – орал режиссер в ухо Р. Дж. Декера, но Декер продолжал снимать.
На безупречном английском Джим Тайл сказал:
– Мистер Уиб, я арестую вас за мошенничество...
– И воровство в крупных масштабах, – ввернул Гарсия. – И еще за многое, о чем я догадываюсь.
– И воровство в крупных масштабах, – повторил Джим Тайл. – Вы имеет право воздержаться от комментариев...
И именно тогда отчаянный крик разорвал мрак. Он шел со стороны воды, это был гортанный животный вой, от которого Гарсия вздрогнул.
Джим Тайл наклонил голову.
Декер уронил свою камеру и побежал к причалу.
Скинк стоял на коленях в мелкой воде. Вокруг него всплывала рыба, в судорогах, брюхом кверху, бороздя стеклянную поверхность резкими зигзагами.
Скинк захватил одного из погибающих окуней и держал в руках, чтобы Декер и остальные могли видеть.
– Они все подыхают, – кричал он.
– Возьмите мою лодку, – предложил Эдди Сперлинг.
– Спасибо, – хрипло отозвался Скинк. Декер и Кетрин влезли в лодку за ним.
– Надеюсь, вы ее найдете, – крикнул Шустрый Эдди, когда лодка тронулась.
Он знал, что никогда не забудет этой великолепной рыбы в клетке. Он не мог перенести мысли о том, что она погибнет в этой скверной воде, но это казалось неизбежным.
Скинк стоял в лодке и уже включал дроссель. Сначала он сбросил соломенную шляпу, потом очки. Казалось, Скинку все равно. Казалось, что он не замечал комаров и жуков, садившихся на его лоб и щеки и запутывавшихся в его бороде, слепленных собственной кровью. В ранних сумерках Скинк правил уверенно, будто узнавал направление сердцем или инстинктом. Лодка неслась, как ракета. Декер видел цифру на спидометре, она уже перешла за шестьдесят, и он сжимал зубы, молясь про себя, чтобы они не налетели на аллигатора или бревно.