Двойная наживка
Шрифт:
– Видишь ли, Чарльз, это было сделано, как ты просил. Мы прервали нашу обычную программу, чтобы включить тебя в объявление о мемориальном турнире, посвященном памяти Дики Локхарта. Чтобы позже настроиться на эффектную концовку.
– Шестнадцать чертовых полицейских машин, Иззи, – похоже было на то, что они совершают рейд в поисках наркотиков, а не посещают рыболовный турнир.
– Но это и не выглядело так, будто мы их пригласили.
– О, нет, – сказал Чарли Уиб. – Вы поступили лучше. Вы внедрили их в одиннадцать миллионов домов наших зрителей.
Дьякон
– Мы уже заплатили за спутниковое время, Чарльз. Я думаю, ты реагируешь слишком болезненно.
Уиб нетерпеливо поежился в то время как парикмахер приводил в порядок его кустистые светлые брови. Он подумал: может быть, Иззи прав, может быть, полицейские машины – не так плохо. Может быть, зрителям даже будет любопытно, в чем дело, и это поднимет наш рейтинг.
– Могу я его ввести? – спросил дьякон Джонсон.
– Конечно, Иззи.
Со стрижкой Уиба было покончено. Он дал парикмахеру сто долларов и отправил его домой. Уиб оглядел себя в зеркале и спрыснул одеколоном «Старая приправа».
Потом он подошел к платяному шкафу и выбрал костюм бледно-малинового цвета, один из своих любимых. Он надевал блестящие яркие брюки, когда дьякон Джонсон вернулся с упомянутым грешником.
– Да, ты крупный малый, – сказал Уиб.
– Должно быть, – ответил человек.
– Дьякон Джонсон утверждает, что ты слепой.
– Не совсем.
– Ну, конечно, не совсем, – сказал преподобный Уиб. – Ни одно чадо божье не бывает совершенно слепым, во всяком случае, в духовном смысле. Его глаза – твои глаза.
– Чертовски приятно это сознавать.
– Как твое имя, грешник?
– Меня зовут Скинк.
– Что это такое, скандинавское имя, что ли? Скинк. – Уиб нахмурился. – Ты не будешь возражать, Скинк, если сегодня у тебя будет библейское имя? Скажем, Джеремия?
– Конечно, не буду.
– Это великолепно.
Преподобный Уиб был обеспокоен тем фактом, что у человека волосы были заплетены в косицу, и знаками он показал дьякону Джонсону эту озабоченность.
– Волосы останутся, – сказал Скинк.
– Ну, это не так уж плохо, – вмешался дьякон Джонсон. – По правде говоря, он выглядит, как один из этих Оукриджских Мальчиков.
Чарли Уиб согласился на уступку.
– Мистер Скинк, я думаю, вам сказали, в чем будет состоять ваша работа. У нас будет репетиция в костюмах примерно через двадцать минут, но я хочу вас предупредить: настоящее шоу совсем другое, оно проходит гораздо более эмоционально. Вы когда-нибудь раньше бывали на телесеансе с исцелением?
– Нет.
– Люди кричат, вопят, пускают слюни, дрожат, падают на пол. Это радостный, очень радостный момент. И чем лучше вы играете свою роль, тем радостнее он будет.
– Я хочу знать, – сказал Скинк, – я действительно буду исцелен?
Преподобный Уиб отечески улыбнулся и смахнул ниточку с отворотов малинового пиджака.
– Мистер Скинк, есть два типа исцелений. Один из них – физическое откровение, другой – духовное. Никто, кроме самого Господа, не может предсказать,
– Но это поможет мне пройти тест на получение шоферской лицензии или нет?
Чарли Уиб слегка кашлянул.
– Дьякон Джонсон упомянул, что мы выплачиваем вознаграждение наличными?
Ровно в пять часов передавалось специальная программа «Иисус в вашей гостиной» через спутниковое телевидение по всей сети СТХ. Это был прямой эфир. Сияющий и собранный преподобный Чарльз Уиб появился за своей розовой гипсовой кафедрой и пригласил всю Америку в живописное и дружеское новое сообщество на Озерах Ланкеров, штат Флорида.
– Мы особенно восхищены тем, что к нам присоединились сотни наших сестер и братьев во Христе, которые взяли на себя труд прилететь сюда, чтобы разделить с нами события этого волнующего дня. Благодарим вас всех за вашу любовь, ваши молитвы и вашу лепту... Вы все видели, что Флорида – это райский уголок, место покоя, раздумий, где славная работа господня прославляется благодарной природой...
Камера номер один была повернута к небу.
– Поглядите теперь вверх, когда я беседую с вами, – сказал преподобный Уиб, – орлы парят над этим прекрасным новым Элизиумом!
Парившие в небе птицы не были орлами, они были обычными коршунами, промышляющими индейками. Но операторам было дано строжайшее распоряжение избегать крупных планов.
Камеру номер два направили на аудиторию – чопорные, самодовольные, внимательные лица, все, кроме одного мужчины, сидевшего в первом ряду. Он не аплодировал. На нем был плохо подогнанный костюм из искусственного шелка, «акульей кожи», потертая соломенная шляпа и черные очки. Он не выглядел счастливым солдатом Христова воинства. Скорее походил на Чарльза Мэнсона, накачанного стероидами. Камера два ненадолго задержалась на его лице.
Чарли Уиб не обращался к нему в течение двадцати минут.
За это время публика вибрировала, пребывая во влажном и слезливом умопомрачении. Как и предсказывал Уиб, толстые женщины падали в обморок направо и налево. Взрослые люди вопили, как младенцы.
Преподобный Уиб подал знак кивком, и двое молодых дьяконов в голубино-белых костюмах вывели на сцену слепого.
– Ты, бедный заблудший грешник, – сказал Уиб. – Как тебя зовут?
– Джеремия Скинк.
– Ах, Джеремия!
Аудитория разразилась ревом.
– Джеремия, ты веришь в чудеса?
– Да, брат Уиб, – ответил Скинк, – да, я верю.
– Ты веришь, что Господь сегодня здесь, на Озерах Ланкеров?
– Я верю, что он с тобой, – сказал Скинк, повторяя строки, выученные на репетиции.
– И, Джеремия, ты веришь, что Господь следит за своими чадами?
– Он любит нас всех, – ответил Скинк.
– Итак, давно ли ты слепой?
– Итак, некоторое время, – ответил Скинк.
– И врачи махнули на тебя рукой?
– Абсолютно, преподобный Уиб.