Двойная рокировка
Шрифт:
Уикенден направился в гостиную.
— Я не имею права говорить об этом.
— Это звучит как подтверждение, инспектор.
— К вам кто-нибудь уже приходил?
Грейсон насторожился.
— Нет. А зачем?
— Вы уверены?
— Ну… приходили два полицейских, когда я сообщил о краже.
— И это все?
— Еще следователь из моей страховой компании.
— Так скоро?
— Я позвонил в компанию сразу же после исчезновения картины.
— Но сегодня воскресенье.
— Я у них почетный
— Не сомневаюсь. Расскажите, как это случилось.
— Я уже дал полный отчет полиции, — отозвался Грейсон с кухни, где делал себе бутерброд.
— А теперь позабавьте меня.
— Ну ладно. Я ненадолго уезжал по делам в Нью-Йорк, а когда вернулся, окно в спальне было разбито. Картину вытащили из ящика и вырезали из подрамника. Больше ничего не тронули. Только мой будильник почему-то мигал. Полицейский сказал, что внизу вылетели пробки от моей квартиры.
— Я знаю. Поэтому сигнализация и не сработала, когда разбили окно.
— Но почему полетели пробки?
— Хороший вопрос, мистер Грейсон. Я как раз над этим размышляю. Что вы можете сказать о картине?
— Не слишком много. Эй, понюхайте-ка этот майонез, — попросил Грейсон, перегнувшись через перегородку, отделявшую кухню от гостиной. В руке у него была открытая банка майонеза. — Он уже давно стоит и, кажется, чуть пованивает. Вы не находите?
— Я не ем майонез. Вообще-то это называется салатной приправой. Так как насчет картины?
Грейсон поднес банку к носу, пожал плечами и стал намазывать майонез на хлеб.
— Я ничего о ней не знаю. Купил по дешевке на аукционе «Кристи». Так, из прихоти. Она мне просто понравилась. Немного ярковата, но в ней что-то есть. Я ничего не выяснял. А что, она гораздо дороже, чем я за нее заплатил? Насколько мне известно, ее написал какой-то русский художник в двадцатых годах. В стиле супрематизма. Но вы все это и без меня знаете. С чем мне сделать бутерброд? С индейкой или с ветчиной?
— С индейкой. Кто, по-вашему, мог знать, что картина находится здесь? Если вы говорите, что ничего другого воры не взяли, значит, они приходили именно за ней. Стало быть, для них она представляла большой интерес.
— Но кто мог заказать кражу картины, едва тянущей на полторы тысячи фунтов, которую все, кроме меня, считают на редкость безобразной?
— Я ничего не говорил о заказчике, мистер Грейсон. Почему вы считаете, что это заказное ограбление?
— Если бы я хотел украсть картину, то нанял бы для этого профессионала. И разумеется, выбрал бы более подходящий объект, чем работа безвестного супрематиста, которая стоит меньше суточного пребывания в отеле «Ритц».
— Да, вы правы. Кто мог знать, что вы купили эту картину?
— Любой, кто был на том аукционе. Мои коллеги в Штатах. Между прочим, на аукционе случилась забавная история. Возможно, это как-то связано с кражей. Как это
— Очень хорошо, что вы вспомнили об этом инциденте, мистер Грейсон. Вы ведь не коллекционер?
— Я? Нет. У меня есть кое-какие старые фотографии, но это все. Я не очень-то разбираюсь в искусстве. Кое-что мне нравится — как, например, эта картина, — но если бы цена взлетела, я бы не стал за нее сражаться. Атмосфера торгов гораздо интереснее того, что приносишь после них домой.
— А вы бы смогли узнать эту троицу?
— Не уверен. Может, и узнал бы. Я к ним не приглядывался. Лица какие-то стертые, и одеты практически одинаково. Не знаю.
— Хорошо, мистер Грейсон. Спасибо, что уделили мне время. Оставляю вас наедине с бутербродом с индейкой. Мы вас известим, если что-нибудь найдем. Надеюсь, мы сможем вернуть вам картину.
— Я тоже надеюсь. Благодарю за визит. Только в этой стране могут так напрягать крутого детектива из Скотленд-Ярда ради маленькой ничтожной картинки. Я это вполне оценил. Теперь мне вдвойне приятно будет получить ее назад.
Проводив Уикендена, Грейсон вернулся в гостиную и бросил нетронутый бутерброд в мусорное ведро.
ГЛАВА 21
Ирма убрала со стола и вернулась за тарелкой Гарри, но он все еще доедал тушеную капусту с солониной.
— Я пока не закончил.
— Извини, дорогой. Ты будешь есть пудинг?
— Нет.
— Может, чаю?
— Нет.
— А я, пожалуй, выпью чашечку.
Ирма сложила тарелки в мойку, дважды вытерла стол, вскипятила чайник, заварила чай, плеснула молока.
Гарри сидел в кабинете и ничего не слышал. Раздался стук в дверь. Он поднял глаза от папки. Дверь со скрипом приоткрылась, и в комнату вошла Ирма с чашкой в руке.
— Как проходит расследование, дорогой?
— Отлично.
— Пойду посижу перед ящиком, — сказала Ирма и вышла, закрыв за собой дверь.
Гарри посмотрел на телефон на углу стола. Из соседней комнаты послышалась музыка из сериала «Пехота». И он снова углубился в папку, теребя в руках очередную трубку.
Ирма тихонько смеялась, глядя как Чарли, Алан и Томми перепахивают сад ничего не подозревающей жертвы. В голубом свете экрана ее лицо казалось еще полнее. Чашка с чаем покоилась на могучих коленях, утонув в складках розового халата.