Двойная взлётная
Шрифт:
— Крис, ну хорош ревновать, дались тебе эти шлюхи. Громов, тут есть хорошая сауна? Поехали туда, я тебя попарю, а потом отжарю.
Громов молчит, я как дура стою и выслушиваю эту ересь. Разворачиваюсь и иду, просто иду, лишь бы подальше от них. Внутри все кипит от возмущения, хочу, чтоб уже скорее наступило завтра. Восемь часов полета, и я дома.
Забыть. И не вспоминать никогда. Уйти на больничный, перевестись на другой борт, разобрать сервиз.
— Постой.
Меня хватают за локоть, шарахаюсь в сторону. Полутемный коридор,
— Какого хрена? Напугал меня.
Тот самый хорошенький мальчик, смазливый сын мэра, стоит рядом.
— Извини.
Не хочу с ним даже разговаривать, хочу в номер, хочу в душ, нет, лучше принять ванну и выпить успокоительных. Почему во мне так много противоречий и сомнений? Ведь мне нравятся, на самом деле нравятся эти наглые мужики. Но то открытое хамство, что лезет и из них выбешивает, провоцирует меня на ответное хамство.
Продолжаю идти по коридору. Куда вообще я зашла?
— Где выход?
— Да постой ты.
— Ну что тебе?
Парень и правда хорошенький, наверное, все девочки выскакивают из трусов автоматически или режут вены от неразделенной любви.
— Те мужики московские, они обидели тебя?
— А ты что, благородный принц? Решил спасти несчастную девицу от двух драконов?
— Ты всегда такая?
— Какая?
— Наглая.
— Нет, по четвергам.
— Я Всеволод.
— Сева, где выход?
— Пойдем.
Он берет меня за руку, я без какой-то задней мысли иду за ним по темным длинным коридорам. Ну что мне может сделать пацан? В сравнении с двумя драконами он комнатная болонка.
Мы какими-то путями выходим в холл, справа ресепшен, слева лифт, а у него стоят мои пилоты. Курапов смотрит на меня, потом на руку сына мэра, в которой он сжимает мою ладонь.
Сейчас у первого пилота есть уникальная возможность все-таки назвать меня шлюхой. Но он молчит, в глазах грусть. Да господи, как же вы меня все достали.
Я все еще помню его слова о любви ко мне. И то, как он ждал хоть какого-то ответа, но я молчала.
— Кристин, ты себе поклонника нашла? Или он тебя нашел? Не слишком молод? — Олег в хорошем настроении, прячет телефон в карман, смотрит с интересом.
— Спасибо, Всеволод, — освобождаю ладонь, хочу просто уйти. — Было приятно познакомиться, дальше я сама.
Курапов молчит, заходит в приехавший лифт, уже не смотрит, а мне до того мерзко, хотя, по сути, я ему ничего не должна и ничего не обещала. Он сам выдумал себе любовь, если бы не этот полет, может быть, я о ней никогда бы и не узнала.
Мне ведь реально не нужна ничья любовь. В любви мужчины слишком много просьб и претензий. Устала от них.
Иду к лестнице, слышу только стук своих каблуков по ступенькам. Вскрикиваю от неожиданности, когда меня снова разворачивают, но теперь уже прижимают к стене.
— Снова ты?
— Кто?
Прохладные пальцы на шее, щетина царапает щеку, а губы скользят по виску.
Шульгин. Он что, бежал за мной?
Прижимает к себе, а я упираюсь руками в грудь.
— Скажи, кого ждала птичка?
— Отпусти.
— Я с трудом отпустил тебя утром.
Целует шею, именно там, где бьется сонная артерия. Стискивает руками талию. Вот его губы уже на моих, прохладные, со вкусом крепкого виски, а мне жарко.
Он просто целует на лестнице, царапая щетиной, а я, вцепившись в лацканы его пиджака, пытаюсь отстраниться, но выходит плохо. Сопротивляюсь с ним, но больше с собой.
— Остановись.
— Почему?
— Потому что я не хочу, — голос эхом по лестничному пролету.
— Я сделаю так, что захочешь.
— Нет.
— Нет? Кто-то обидел?
— Еще один рыцарь хочет спасти непутевую принцессу?
— Насилие?
Изучает, склоним голову. Вот психологи мне не нужны точно.
— А что вы делали в самолете? Это было обоюдное согласие? По-твоему, я так сильно хотела, что сама залезла на ваши члены? Отпусти меня.
Поздно играть в недотрогу и строить из себя обиженную девочку, надо было сразу, но что сделано, но сделано.
Хочу задеть больнее, не зная даже, дойдет до него или нет. Не понимаю, почему я отыгрываюсь только на нем? К Громову нет такого.
Может, потому что именно Шульгин все начал тогда. Артем стал прессовать и давить, и в клубе именно он инициатор моего грехопадения, точнее, моего молчаливого согласия на секс. Стоило только подтолкнуть, а он взял за руку и повел.
Артём все еще удерживает меня, заглядывает в глаза, губы плотно сжаты.
— Извини.
Извини? Нужно ли мне его «извини»? Нет.
— Забей. Я знаю, тебе все равно.
Глава 16
Медленно просыпаюсь, открываю глаза, в номере полумрак, задернуты все шторы. Переворачиваюсь на живот, смотрю на разбросанную на полу одежду.
Мой пиджак, белье, мужская рубашка и брюки, долго разглядываю этот бардак, но потом накрываюсь одеялом с головой. Перед глазами события минувшего вечера, после моего «забей» Шульгин медленно целует. Я его не остановила, а он и не думал этого делать, целовал, лишая воздуха и разума.
Он больше не сказал ни слова, прохладные пальцы чуть касались кожи. Я молчала, но и не сопротивлялась больше. Самой себе со стороны кажусь тупой истеричкой, то не трогай, то вот она я, делай что хочешь. Совсем запуталась в желаниях и запретах.
Тело реагировало, это совсем другой Шульгин, или мне казалось. Но вот именно тогда в нем был не агрессор, прессующий и берущий то, что хочет, а мужчина, рождающий в моем теле желание.
Я снова ищу оправдание себе и своим поступкам. Логическое обоснование всем действиям. В клубе велась, шла за ним, сама отдавалась. Вчера просила остановиться, но он не сделал этого, снова взял, но уже ломая мое сознание и заставляя тело иначе реагировать на любое прикосновение.