Двойная засада
Шрифт:
– Бога ради… – согласился Антон. – Хоть весь шкаф… Только мне домой бы надо успеть, пока жена с работы не вернулась… Представляю, что сейчас там творится…
– Тебя отвезут, – пообещал я. – Что с работой?
– Я уже главному врачу позвонил… Меня подменят…
Шум сразу нескольких автомобильных двигателей раздался совсем рядом. Я понял, что подъехали с сопровождающими подполковники Ларичев и Капустин. Пошел было, чтобы встретить их, но тут в большом кармане халата зазвонил мобильник. Вытащив на ходу трубку, я глянул на определитель номера, остановился и дал знак капитану Ламберту выйти к двери, пока я буду разговаривать.
Звонил командир бригады.
– Валентин Георгиевич, слушаю
– Как дела, Андрей Васильевич? – привычно спросил полковник.
– Удачно временно завершились…
– Объясни по-человечески…
– Работали совместно с РОСО и с московской бригадой «Альфы»; кого не положили, того захватили вместе с главарем… Но главный вопрос остается тайной – за что меня хотели убить? Или – почему меня не хотели пустить в Чечню?..
– Последний вариант вопроса можно будет рассмотреть конкретно… – сказал полковник. – Только что мне позвонили из Москвы. В сводном отряде, что прилетел вам на смену, серьезно ранен командир. Решено отозвать тебя из отпуска и снова туда отправить… Там сейчас неспокойная обстановка, ты обстановку хорошо знаешь… Придется отдых отставить…
Я соображал…
– Что молчишь? – спросил полковник.
– Валентин Георгиевич, тебе не кажется, что кто-то в Грозном раньше нас с тобой знал, что меня вызовут на замену?
– Очень может быть… Я же и говорю, вопрос будешь рассматривать конкретно… На месте…
– Любопытно, но у меня уже возникала подобная мысль, – усмехнулся я. – Думал, как бы мне в Грозный попасть, чтобы жизнь свою спасти… Оказывается, мне туда дорога уже прописана…
– Ладно… Короче говоря, возвращайся быстрее… Приказ уже подписан. Будем оформлять командировку. Придется тебе, кстати, своим ходом добираться. Не знаю, как это организовать для вооруженного человека. Подумаем. Спецрейс для тебя никто не закажет…
– Я готов… Хоть своим ходом… Хоть пешком пошел бы…
Я даже не вздохнул. Более того, я, кажется, обрадовался, поскольку командировка могла приблизить меня к решению важной для меня задачи – за что же меня пытаются убить…
Обвинить автоматчиков, которые открыли дверь боевикам, в неправомерном применении оружия, естественно, было нельзя. Автоматчики просто не видели, что два боевика только что распутали одеяло и взяли каждый в руки по автомату. А за короткое мгновение после открытия двери не разберешь, в каком состоянии находится предохранитель, и не знаешь, передернут ли у автомата затвор. Дверь открылась, и автоматчики увидели перед собой двух автоматчиков с поднятым оружием. Что они должны были сделать? Предложить сдаться и услышать в ответ автоматные очереди? Любой на их месте, кто на тот свет не торопится, начал бы стрелять первым. В живых, как правило, остается тот, кто быстрее мыслит и умеет стрелять первым. И потому два чеченца, так торопливо поднявшиеся на восьмой этаж, порог квартиры так и не переступили, а оба упали на этот порог. Как-то так стояли, что автоматные очереди не отбросили их, а просто скосили. Такое обычно случается, когда человек получает пулю на бегу. Наверное, и эти уже начали движение в сторону двери, которая начала открываться. Да и очереди были короткими, хотя стрелять автоматчикам пришлось без осмысления ситуации, просто инстинктивно, чтобы сохранить собственную жизнь.
Капустин, замерший с поднятым пистолетом всего-то на один лестничный пролет выше, выстрелить так и не успел. Третий автоматчик РОСО тоже не успел сделать короткий шаг из-за лестничного пролета, чтобы ствол сквозь перила выставить, когда все было уже кончено. А снизу еще бойцы бригады Ларичева поднимались, чтобы возможные пути отхода отрезать, если автоматчики РОСО с делом не справятся. Но они справились, как показалось, излишне быстро, даже быстрее, чем хотелось бы, потому что подполковник Ларичев рассчитывал допросить первых задержанных, с тем чтобы выяснить, где находится и чем занят Шарани Гочияев. Как никак, а именно Шарани и нужен был Ларичеву. Подполковник специально для допроса припас ампулу скополамина. [10] Но ампула не понадобилась. Все завершилось слишком быстро…
10
Скополамин – «сыворотка правды», «развязыватель языков», психотропное средство, препарат, активизирующий отдельные участки головного мозга, вызывающий неудержимую болтливость. Данные, полученные под волздействием препарата, не принимаются судом как улики или признания, поскольку человек под воздействием скополамина является, по сути дела, невменяемым и может отвечать за свои слова, но могут быть с большой реальной пользой использованы в оперативной работе.
И пока в подъезде не начали открывать двери любопытные старушки, убитых занесли в квартиру. И даже нашли в квартире тряпку, чтобы подтереть лужу крови, чтобы не возникало лишних вопросов. Впрочем, по нынешним временам даже старушки не слишком спешат высунуться, когда слышат стрельбу. Но лужа крови вызвала бы много лишних разговоров. А каждый предмет для разговоров становится поводом для общего обсуждения. Но спецслужбы не любят быть предметом обсуждения. Именно поэтому Ларичев распорядился лужу вытереть…
Капустин и автоматчики тоже вернулись в квартиру. Сюда же вошли и поднявшиеся по лестнице альфовцы, что закрывали боевикам пути бегства. До этого просторная вроде бы квартира сразу стала тесной.
Ларичев заткнул пальцем одно ухо, чтобы разговоры в квартире не мешали ему слышать то, что доносил наушник во второе ухо.
– Товарищ полковник, большая просьба – всех не перебейте… Мне кого-то допросить надо… Если сам Гочияев рядом окажется, можете стрелять спокойно… Нет Гочияева, надо искать… И надо спросить, где искать… Обеспечьте мне тех, кого можно спросить…
Ларичев обернулся на звук шагов Капустина и убрал от уха руку.
– Пятерых положили… Троих в одной машине, двоих в другой… Сразу оружие выставили, пришлось стрелять… Да, да, слушаю я… – Подполковник снова заткнул пальцем ухо. – Хорошо… Доставьте его сразу в наш микроавтобус… Там с ним поговорят… Да чего уже стесняться, Иннокентий Станиславович! Пороги все переступили… Работаем, и все…
Ларичев опять руку опустил и сообщил Капустину:
– Захватили одиночку в машине… Этот двоих сюда привез… – Артем Сергеевич кивнул на тела застреленных боевиков. – Сейчас его допросят…
Все кончилось относительно быстро. Всего удалось захватить живыми четверых человек. Первого – одиночку, и троих в отдельной машине, которую сразу заблокировали двумя автомобилями, и боевики сдались без сопротивления, никто даже не попытался достать оружие, настолько быстро автоматные стволы уперлись им в головы. Двух последних подстрелили, когда они, бросив раненого товарища, но оставив себе оружие, пытались убежать через школьный скверик. Там их встретили автоматными очередями омоновцы. Предупреждение подполковника Капустина оказалось не лишним, в противном случае боевики могли бы выскользнуть из оцепления, и если не уйти, то захватить заложников или в школе, где были рабочие-строители, или на автовокзале, где людей всегда много.
И все же Капустин чувствовал неудовлетворение от результатов операции. Он прекрасно понимал умом, что угроза арестованного боевика остается всего лишь угрозой, но может стать реальностью тогда, когда просьба арестованного дойдет до кого-то из руководителей из так называемых эмиров. Ближайший эмир – Шарани Гочияев, тем более он являлся непосредственным командиром арестованного. Неудовлетворения не было бы, окажись среди убитых или задержанных сам эмир. Однако он послал на операцию своих подчиненных, а сам, если и присутствовал где-то в стороне, то остался неузнанным, следовательно, свободным.