Двойная засада
Шрифт:
После короткого стука в кабинет вошел начальник штаба бригады полковник Ломакин. Кивнул всем, здороваясь, и без приглашения сел рядом со мной, положив перед собой стопку бумаг, среди которых были и листы принтерной распечатки, и термобумага факсов, и толстая телетайпная рулонная бумага, постоянно норовившая свернуться в трубочку. Похоже на сводки из разных мест. Или ответы на запросы. И если Всеволод Юрьевич сюда эти бумаги принес, то они касаются меня напрямую.
Так и оказалось, потому что Баргузинцев, показывая взглядом на бумаги, спросил:
– Есть что-то?
– Ничего конкретного и ясного. Никакого откровенного
Валентин Георгиевич объяснил:
– Мы все свои архивы подняли и по всем бригадам, чьи группы в твой отряд входили, тоже запросы рассылали… Видишь, задал ты нам работы…
– Значит, все же предстоит рыбалка «на живца»… – констатировал я факт.
Я на такую «рыбалку» уже настроился и потому проявил обдуманную готовность.
– Значит, предстоит, – согласился командир. – Иного выхода не просматривается… При этом считаю допустимым вариант, про который ты, Андрей Васильевич, давеча по телефону говорил… Что кто-то там, в Чечне, уже знал, что ты должен ехать, и потому отдал срочный приказ о твоей ликвидации. Это говорит о том, что ехать следует тем более, хотя такая поездка, несомненно, дело опасное. И, чтобы шум там, в отряде не поднимать, придется тебе с собой брать сопровождающих, которые уже в курсе событий… – взгляд Баргузинцева перешел на капитана Ламберта, потом на старшего прапорщика Волоснякова.
Оба встали.
– Сидите, сидите… Ехать готовы?
– Так точно, – без раздумий согласился Ламберт.
– Так точно, – без эмоций, хладнокровно ответил и Волосняков.
В принципе, я и не сомневался, что оба согласятся, как согласились они минувшим вечером. Я для них не только старший офицер, но и товарищ, и я бы точно так же согласился помочь любому своему сослуживцу. И никто даже слова не сказал о том, что оба только-только, как и я, вернулись из Чечни. Видимо, подполковник РОСО Капустин прав был, когда говорил, что у спецназа особая группа крови. И именно эта группа крови делает нас похожими друг на другу. Конечно, не все люди одинаковы. И в спецназ приходят служить личности разные, что солдаты, что офицеры. Но общая обстановка влияет на каждого, и все чувствуют себя единым организмом. И это в службе помогает…
– Вот и хорошо, – сказал Баргузинцев. – Я, по правде говоря, и не сомневался. Итак, подполковнику Буслаеву ставится основная задача – обеспечить руководство сборным отрядом, его боеспособность и жизнеспособность, а капитану Ламберту и старшему прапорщику Волоснякову задача отдельная – обеспечить своему командиру возможность выполнять возложенные на него обязанности и при этом остаться живым… У нас не принято, вообще-то, к командирам охранников приставлять… Но вы – не охранники, вы, скорее, в данной ситуации следователи… Это не я придумал… Это из Москвы указание, из диверсионного управления…
– И к утру уже должны быть в аэропорту… Самолет с отрядом ФСБ вылетает в Ханкалу в ноль семь восемнадцать, – добавил полковник Ломакин. – Накладные в канцелярии… Кладовщики складов ждут вас, чтобы выдать необходимое имущество – машина вам выделена. В ноль три пятнадцать все должны быть здесь… Сразу в дорогу… Провожать вас в торжественной обстановке не будем, чтобы оркестром не будить городок, но дежурный обеспечит отправку… В ноль пять пятнадцать автобусы в аэропорт отходят от здания областного управления
– С богом, ребята… – сказал командир…
Втроем, все вместе, мы уже в третий раз в течение суток проделывали один и тот же путь, только в этот раз мы не сами ехали, а сидели на жестких сидениях дежурного «уазика».
Чтобы время даром не терять, я снова пытался вспомнить события минувшей командировки в Чечню, но теперь уже не для того, чтобы восстановить в памяти события, которые могли бы стать причиной для покушений на меня, а только для того, чтобы подготовиться к возвращению на старую должность после кратковременного отсутствия, восстановить в голове задачи, которые мы выполняли и которые остались для выполнения нашим сменщикам. Имена и фамилии должностных лиц, с которыми мне следовало контактировать, вспомнились легко. Что касается географии, по поводу ориентирования в районах непосредственного действия, с этим у меня вообще никогда проблем не возникало. Если я однажды бывал на месте, то уже мог там ориентироваться и через десять лет так же легко, как через день. Так было всегда. И всегда мне хватало кратковременного, но внимательного и подробного знакомства с картой, чтобы знать, где что расположено и как туда добраться. Это был обыкновенный профессионализм…
Не знаю, как для капитана Ламберта и старшего прапорщика Волоснякова, но для меня лично за такими воспоминаниями и размышлениями время пролетело незаметно, и скоро мы уже въехали в ночной город. На посту ГИБДД вместе с сотрудниками милиции дежурил и наряд военной автоинспекции. Нашу машину остановили, но проверка документов длилась недолго, поскольку мы втроем вышли из машины, чтобы продемонстрировать бронежилеты, автоматы, камуфлированные косынки на голове, и это на наряд произвело впечатление. К зданию областного управления ФСБ, где уже стояли три автобуса с зажженными габаритными огнями, мы приехали на пятнадцать минут раньше запланированного времени, и я сразу позвонил подполковнику Капустину. Игорь Евгеньевич ответил сразу, словно трубку держал в руках.
– Прибыли, Андрей Васильевич?
– Прибыли, Игорь Евгеньевич. Внизу ждем…
– Скоро посадка, пропуск я вам заказывать не буду…
– Ни к чему… У меня в вашем заведении дел пока нет… Кроме того, как там подполковник Ларичев?..
– Наверное, отсыпается после трудного рабочего дня… Они же прошлую ночь сначала собирались по тревоге, потом до нас добирались… А вечером, насколько я знаю, Ларичев допоздна изводил старшего следователя по особо важным делам, вам знакомого… Готовили документы, с тем чтобы отправить их в Москву, в Генеральную прокуратуру, поскольку дело расследуется Генеральной прокуратурой, и наш эпизод фигурирует в общем деле только как маленький эпизод… Я понимаю, что это обидно, ведь под угрозой была собственная жизнь, тем не менее нас не спрашивают…
– А мы тем паче привычные… – не стал я поддерживать тему об обидах, потому что сам по себе человек не обидчивый. Обидчивым в армии, где обижаться можно на каждое слово старшего по званию, делать нечего. – Значит, Игорь Евгеньевич, не буду вас отрывать от сборов… Мы ждем внизу в своей дежурной машине…
– Я забронировал места на вас в среднем автобусе… Можете сразу туда садиться… Мы начнем погрузку минут через пять… Начальство напутствует личный состав… Как закончат, так сразу… Не опоздаем…