Двойная жизнь

Рой Олег Юрьевич

– Проходи, Машенька, видишь, практически с распростертыми объятиями нас везде встречают. Сейчас попробуешь шедевров местной кулинарии. – Скинув рюкзак, Баскаков церемонно поклонился официантке, чем смутил ее невероятно, и торжественно произнес:

– Салам!

Девушка, так же церемонно поклонившись, повела рукой – прошу, мол, к столу.

– Зур бэлиш? – Иван Ипполитович продолжал демонстрировать свою подготовку, шепнув Маше: – Это у них такие пирожки фирменные. Народ в Интернете очень хвалит. Я сам-то не пробовал, не довелось тогда. Да и не до того было, чтобы тутошние деликатесы изучать.

Официантка тем временем споро

расстелила свежую скатерть, расставила приборы и принесла кувшин с кумысом.

– Ага, вон там, судя по всему, наши будущие попутчики, – показывая глазами за спину Баскакова, шепнула Маша.

Оборачиваться, чтобы кого-то рассмотреть, старый следак посчитал и неприличным, и попросту непрофессиональным. Подмигнув Маше, он сдернул с носа очки. Очки были непростые. Во-первых, для чтения (глаз-то как у сокола, да сокол-то уже пенсионер, пошучивал он), во-вторых, солнцезащитные. Для этого к ним на маленьких шарнирчиках были приделаны дополнительные «стекла» – затемненные, зеркальные. Как крошечные ставенки, только двигающиеся не вправо-влево, а вверх-вниз. Иван Ипполитович опустил «ставенки» – но не наружу, как полагалось для превращения очков в солнцезащитные, а внутрь, получив два удобных наблюдательных зеркальца.

Маша наблюдала за его манипуляциями как завороженная.

Вольно откинувшись в легком плетеном креслице, Баскаков покрутил «шпионские» очки, ловя отражение сидевших в беседке за его спиной «попутчиков».

– Тот, что постарше, – начал он докладывать Маше через минуту, – фрукт самый простой. Из тех, кто начинал в быках, в девяностые. Сейчас ему лет сорок или чуть за сорок. Полегло их тогда немало, сферы контроля делили. Руки у него характерные, и уши к черепу прижатые, видать, боксом занимался, хрящи ломаные, да и нос, похоже, не избег… Гм, а знаешь, не простой это бык, не из рядовых бойцов. Татуировка у него на шее – кельтский крест. Не понты дешевые и не тавро племенное, как ты могла подумать. Ведь подумала?

Маша с готовностью закивала (если уж старому отставнику доставляет удовольствие демонстрировать собственную квалификацию на фоне ее, Машиной, некомпетентности, почему бы не подыграть, от нее не убудет):

– А что это на самом деле? Может, специализацию обозначает?

– Вот и не угадала! – Иван Ипполитович, заулыбавшись подошедшей официантке, принялся восхищенно цокать языком, наблюдая, как та сгружает с подноса мисочки, тарелочки и горшочки. И тут же, причмокнув, принялся за творожную запеканку с медом.

Вот ведь вредный какой, усмехнулась Маша. Хочет, чтобы я его упрашивала – расскажите, мол, про этот кельтский крест! Интригует. А вот не дождется! Я голодная как не знаю кто, ну вас, в самом деле, с вашими хитростями, не до них, когда так пахнет, что аж в глазах темно делается. И она, хищно прищурившись, нацелилась на пирожки и клубящийся сытным паром бульон.

В молчании, сопровождаемом лишь звяканьем столовых приборов, прошло пять минут, потом десять… Маша сдаваться не хотела, а Баскаков вроде даже начал придремывать над второй чашкой чая.

Эх! Ну что с ним поделаешь!

– Как вы можете спать после такого чая? – не выдержала Маша. – Я сейчас, кажется, две марафонских дистанции готова пробежать.

Но он только сонно кивнул.

– Иван Ипполитович, их рассчитывают, – прошептала девушка, роняя ложечку на тарелку – чтобы зазвенела.

Баскаков, вздрогнув, чуть наклонился к «племяннице» и прошептал:

– Не прыгай, егоза, все под контролем! Никуда они не денутся. Ты забыла? Нас отсюда машина будет забирать. – Прищурившись, он оценивающе поглядел на девушку – достаточно ли погрызло ее любопытство, и, видимо, решив, что достаточно, продолжил давешний рассказ: – Про кельтский крест любопытная история. Это ему в сонную артерию пуля попала, а он, как ты можешь видеть, жив остался, что, мягко говоря, нечасто случается, повезло парню немерено. И вот на этом самом месте, прямо поверх шрама от пули, татуировка и сделана. И обозначает она приблизительно следующее: побывал, дескать, в гостях у Бога и вернулся на грешную землю.

– Ну… – Маша задумалась. – Если практически с того света вернули… Хотя если с врачами повезло…

– Если бы именно с врачами, и разговору бы не было, – покачал головой Иван Ипполитович. – Ранение-то почти стопроцентно смертельное. Ну практически как в сердце. Хотя и после выстрела в сердце, случается, выживают. Тут главное – везуха. Фарт, если угодно. – Старый следователь прищурился как бы в задумчивости. – В общем, он теперь вроде как бессмертный получается. Этакая мысль здорово по мозгам лупит и с панталыку сбивает. Особенно если мозгов и так не сильно много. Раз ему фарт такой выпал, значит, теперь вроде как все по барабану. Беспредельщик. Но, хоть и крут изрядно, сошка мелкая. Исполнитель. При молодом человеке вроде как конвойный.

– Телохранитель, что ли? – Маша нахмурилась. Парень, к которому был, если верить Баскакову, приставлен «конвойный» с кельтским крестом, ей понравился. Хорошее лицо, открытое такое. Но не примитивное, скорее, пожалуй, утонченное. С интеллектом уж точно. Встретила бы такого на улице или еще где, непременно бы внимание обратила. Штучный мальчик. Про таких говорят – даже в толпе за километр видно.

– Как раз даже вовсе и не телохранитель, а почти наоборот. – Он опять покачал головой, поцокал языком. – Телохранитель хозяина бережет, а этот парня, как кейс с деньгами, сопровождает. Чужие захотят отобрать – отобьет, даже если костьми лечь придется. Потому что такой приказ был. А будет приказ отдать – скинет в ту же секунду. Хоть в печку, хоть в речку.

– Ничего я из ваших мудреных объяснений не поняла, – улыбнулась Маша. – С мужиком-то более-менее ясно стало, а вот молодой человек… Может, и про него что-нибудь можете рассказать?

– Про него я могу рассказать очень даже немало. – Баскаков убрал в карман «шпионские» очки. – Зовут этого юношу Егор, фамилия его Воронцов, отчество, насколько я понимаю, Денисович. У него в этих краях отец погиб. Еще рассказывать? Ты глаза-то, рыбка моя, не распахивай так уж изумленно. Ты эту историю должна знать, в самое то время она случилась, как матушка твоя пропала, прямо чуть ли не день в день. Так что, думаю, и Егор, и приставленный к нему пес цепной заявились нынче по тому же самому поводу, что и мы с тобой.

– С чего вы так решили? – Маша не то чтобы хотела поспорить (совпадение слишком уж било в глаза, чтобы быть чистым совпадением), но интересно было послушать собственные соображения старого следака, он-то побольше знает. – Не обязательно же есть связь. Ну да, время и место, повторенные дважды – один раз тогда, другой сейчас, – вряд ли совпали просто так. Но мало ли что бывает…

– Бывает, – кивнул Иван Ипполитович. – Но нынче совпали не только время и место, а и еще кое-что. Ничего не замечаешь?