Двойник Декстера
Шрифт:
"О", - сказал я, и облегчённо вздохнул. Это не было фото Декстера, пойманного на месте укладывания чьего-то трупа; это был Декстер на Службе, не больше, чем простая обыденность. У меня есть простое объяснение этому, даже доказательство этому, и я вышел сухим из воды. “Теперь я вспомнил. Это было приблизительно два года назад, место совершения преступления в Либерти Сити. Расстрелянные из проезжающего мимо автомобиля-три трупа, очень неприятно. Я замарал рубашку кровью”. "Угу", - сказал Худ, и Доукс покачал головой, все еще понимающе улыбаясь.
"Хорошо", - сказал я: "бывает и такое. Я ношу с собой чистую рубашку в своей сумке на всякий случай". Худ продолжал смотреть на меня; я пожал плечами. "Поэтому я переоделся в чистую рубашку", -
“Хорошее объяснение”, - сказал он, кивая, как будто он одобрил мой твердый здравый смысл, и он бросил еще один снимок на стол. "Что насчет этого?"
Я взял его. Это был снова я, очевидно, я. Это был снимок крупным планом моего лица, в профиль. Я смотрел вдаль с выражением благородной тоски, что, вероятно, означало, что пришло время для обеда. Небольшая щетина на лице, которой не было на предыдущих снимках, из этого следует, что это фото было сделано в другое время. Но поскольку на этом было только моё лицо, я вообще не мог ничего рассказать больше про фото, или когда оно было сделано. Но это также означает, с положительной стороны, что его никак нельзя использовать против меня.
Поэтому я покачал головой и перевернул снимок на моем столе. “Отличное фото”, - сказал я. "Скажите мне, Детектив, вы думаете, человек может быть слишком красивым?"
"Да", - сказал Худ. "Я также думаю, что он может быть чертовски смешон". И он кинул последнее фото на стол. “Ну, тогда посмейся над этим снимком, смешной парень”.
Я взял снимок. Там снова был я, но на этот раз стоял лицом к лицу к Камилле Фигг. На её лице было выражение поразительного обожания, взгляд такой тоскливый, любящий, это даже дурень вроде Худа сможет понять это без помощи. Я вглядывался, искал подсказки, и наконец-то вспомнил. Этот снимок был сделан у Факела, где был обнаружен Офицер Гюнтер. Ну и что с того? Зачем этот большой и тупой бандит показывает мне снимки меня, милого, каким уж я был?
Я положил снимок обратно и развернул его, так же, как и другие снимки. "Я понятия не имел, насколько я фотогеничен", сказал я. “Можно оставить их у себя?”
"Нет", - сказал Худ. Он наклонился ко мне через стол и от запаха немытого лица детектива вперемешку с дешёвым одеколоном я чуть ли не задохнулся. Худ соскрёб снимки и выпрямился, затем засунул их обратно в конверт.
Он отошёл от меня на несколько шагов, и у меня снова появилась возможность дышать, и так как моё любопытство дошло до кипения, я истрачу воздух на что-нибудь практичное. “Эти всё снимки очень милые”, - сказал я. “Ну и что с того?”
“Что с того?” - сказал Худ, и Доукс издал еще один безъязычный, но радостный звук; но он до сих пор не произнёс ни одного слова, но искажённые слоги определённо были намёком на попался, что мне совсем не нравится. "Это все, что ты можешь сказать о коллекции снимков вашей подружки?"
"Я женат", сказал я. "У меня нет подружки".
“Ну да, теперь уже нету”, - сказал Худ. “Она мертва”. И как если бы они связанны друг с другом и ими управляли бы как куклами, Худ и Доукс в унисон показали свою зубы, выставив напоказ эмаль, и плотоядную радость. “Эти снимки из квартиры Камиллы Фигг”, - сказал Худ. “И там больше сотни таких снимков”. Он указал пальцем размеров с банан мне между глаз. “Все с тобой”.
ГЛАВА 20
Где-то в этом мире, вполне возможно, дети беззаботно смеялись и играли. Где-то, возможно, нежный бриз дул сквозь травяное, в то время как невинные молодые влюблённые держались за руки и гуляли под солнечным светом. И где-то на этой маленькой грязной земле, отдалённо возможно, мир, любовь и счастье изобиловали в сердцах и разумах праведных. Но прямо сейчас, в нынешнем месторасположении, Декстер был Глубоко в Ду-ду, и счастье любого рода было горкой, насмехающейся сказкой-если вас не звали Худом или Доуксом, в таком случае вы были в лучшем из всех возможных миров. Видите забавного Декстера? Видите, как он извивается? Видите выступивший пот на его лбу? Ха, ха, ха. Какой смешной, забавный парень. О, смотрите-его рот движется, но ничего не выходит, кроме бессмысленного мычания. Волнение, Декстер. Заикание и пот. Ха, ха, ха. Декстер забавен.
Я всё ещё пытался найти согласную, когда моя сестра заговорила. “Что за хрень ты пытаешься вытянуть отсюда, гавнюк?” - сказала она, и я понял, что это были те самые слова, которые я искал, я закрыл рот и кивнул.
Худ поднял брови, и его лоб был настолько низок, что они почти слились с его волосами. “Вытянуть?” - сказал он с преувеличенной невинностью. "Сегодня я не ничего не тяну. Я расследую убийство".
“С парой дебильных снимков?” - сказала Дебора с душевной насмешкой.
Худ наклонился к ней и сказал: "С парой?" Он фыркнул. "Как я уже говорил, есть сотня таких". Он снова указал большим пальцем мне между глаз. “На каждой из них смеющийся парень”, - сказал он.
“Это нихрена не значит”, - сказала Дебора.
“Заключены в рамках и развешены на стенах”, - неуклонно продолжил Худ. “Прикреплены к холодильнику. Уставлены на прикроватной тумбочке. В коробках в шкафу. Стопка сзади толчка”, - сказал он с ухмылкой. “Сотня снимков твоего брата, дорогая”. Он приблизился к Деборе на полшага и подмигнул. “И я, возможно, даже не пойду поговорить об этом на сегодняшнее шоу; возможно, из-за кое-какого неудачника, арестовавшего не того парня?” - сказал он. “Но я глава этого расследования, и думаю, что все эти снимки дерьмо, даже больше, чем дерьмо. Я думаю, что они указывают на того, кто забил Камиллу, и я собираюсь рассказать это твоей хорошенькой жёнушке, и я думаю, что она не хочет услышать такое. “Так позвольте спросить ещё раз, на этот раз вежливо и официально”, - сказал он, отойдя от моей сестры. Он склонился надо мной, и как только он заговорил, запах его немытых подмышек вперемешку сего гнилым дыханием заставил мои глаза наполниться влагой. “Может ты хочешь рассказать что-нибудь ещё об этих снимках, Декстер?” - сказал он. “И, может быть, о ваших с ней отношениях?”
"Я ничего не знаю этих снимках", - сказал я. "И у меня не было никаких отношений с Камиллой, за исключением того, что я работал с ней. Я почти не знал ее".
"Угу", сказал Худ, теперь наклонившись к моему лицу. "Это все что ты можешь сказать?"
"Ну", сказал. "Также я хотел бы сказать, что тебе на самом деле нужно почистить зубы". Он не двигался вообще в течение нескольких долгих секунд, не принимая в факт то, что он снова выдохнул. Но наконец-то он кивнул, медленно выпрямился и сказал: “Это будет весело”. Он кивнул мне, и его улыбка стала еще шире. “Начиная с пяти часов сегодняшнего дня, Вы приостановлены. Если Вы хотите обжаловать это решение, то Вы можете связаться с исполнительным координатором персонала. "Он повернулся к сержанту Доуксу и бодро кивнул, я почувствовал холодный узел в моём желудке ещё до того, как он добавил неизбежный решающий довод. "Этого хочет Сержант Доукс", - сказал он.
"Как же без этого", - сказал я. Ничто не может быть более совершенно. Они оба улыбались мне с подлинным, искренним счастьем, и когда Худ наконец-то взял себя в руки, он отвернулся и направился к двери. Он развернулся у двери, и пальцем указал на Дебору, и, опуская большой палец, издал щёлкающий звук, как бы стрельнув в неё. "Увидимся позже, неудачница", - сказал он ей и вышел, улыбаясь так, как будто он направился на вечеринку в честь дня его рождения.
Сержант Доукс не сводил с меня глаз все время, и в данный момент он смотрел на меня. Он просто улыбался мне, очевидно получая большее удовольствие, чем он имел за всё долгое время, и наконец, когда я, было, подумал запустить стул в его голову, он издал ужасный, булькающий, безъязычный насмехающийся звук, и следом за Худом вышел в коридор.