Двойник Жанны де Арк
Шрифт:
Господин Казе потратил еще четыре дня, устанавливая личность человека, значащегося в судейских протоколах сначала как Анна ле Феррон, а затем как Жак ле Феррон. Собрав достаточное количество свидетельств от лиц, в правдивости которых не приходилось сомневаться, и, завершив, таким образом, это невероятное дело, он отправился в обратный путь.
Произведенное им дознание на самом деле нельзя было назвать идеально честным, так как он не соизволил выслушать доводы вокулерских судей. Куда-то пропал рыцарь Луи де Аллон, первым сообщивший духовным властям о том, что раненый Жак ле Феррон на самом деле является женщиной, и лекарь, лечащий рану Анны.
Благородный суд был предан всеобщему осмеянию, об этом деле еще долго судачили как о забавном анекдоте. Что вполне устраивало уезжавшего из замка Лявро отца Казе, на пальце которого поблескивало серебряное кольцо с восьмиконечной звездой рыцарей храма.
О том, как Брунисента согласилась выйти замуж будучи замужней дамой
Проведя ночь перед судом в одиночестве и слезах, Брунисента вспоминала Анну, физически предчувствуя пытки, которым жестокие люди в скором времени подвергнут их обеих. Она уже ощущала жар костра, корчась на своем одиноком ложе от предчувствия боли.
Утром ей подали легкий завтрак. Новые служанки по-прежнему не разговаривали с ней. Ожидая самого плохого, Брунисента стояла перед зарешеченным окном в своей комнате, вспоминая то далекое время, когда она точно так же глядела из окон замка своего отца, поджидая прекрасного рыцаря.
Брунисента вспоминала, как впервые увидела старого Гийома ле Феррона и была счастлива мыслью о предстоящей свадьбе, как встретила Анну, как приехала в Лявро и снова была счастлива.
Очень счастлива. И вот теперь Брунисента должна готовиться к смерти. Как глупо и нелепо, как чудовищно несправедливо!
Брунисенте не хотелось покидать этот мир, такой странный и такой интересный. Она оторвалась от созерцания пейзажа за окном и обвела глазами комнату, которая вдруг показалась ей удивительно прекрасной. Как не хотелось ей прощаться с этой комнатой! С канарейкой в плетеной клетке, столиком для карточных игр, сундучком с шелковыми нитками, такими тонкими, словно скручивали их не реальные люди, а лесные феи.
В этот момент в коридоре послышались торопливые шаги, дверь распахнулась, и Брунисента, вскрикнув, упала в обморок, подхваченная знакомым и одновременно с тем незнакомым юношей.
Когда она начала приходить в себя, рыцарь любовно обнимал ее за талию, поддерживая голову, пока служанка давала ей понюхать соли. Другая прислужница растирала Брунисенте виски.
Девушка взглянула в лицо молодому человеку, но тот вовремя подал ей знак молчать. Брунисента разглядывала его, открыв рот и не сопротивляясь тому, что посторонний мужчина столь бесцеремонно держит ее на руках.
Велев служанкам оставить их наедине, красавец отнес Брунисенту на постель, уложил ее и сам присел на краешек кровати.
Брунисента смотрела на своего рыцаря и не могла наглядеться. Господи! На все твоя воля! Это была Анна и одновременно с тем не Анна. Анна – но только мужчина. Мужчина, не любить которого было невозможно. Рыцарь, одного слова которого было бы довольно, чтобы Брунисента бросила все и пошла за ним на край света. Это был ее жених Жак ле Феррон, о котором она грезила еще ребенком и которого видела во сне.
– Надеюсь, что не слишком напугал вас, прекрасная дама? – Жак взял со столика белый веер и начал обмахивать им Брунисенту. – Меня зовут…
– Жак ле Феррон, – Брунисента хотела сесть, вдруг осознав, что лежит в присутствии мужчины, но галантный Жак остановил ее, не позволив двигаться.
– Я должен извиниться перед вами, прелестная, что не смог прибыть в Лероз на нашу с вами свадьбу. Но у меня есть на то извинительная причина. Дело в том, что я был ранен и взят в плен во время битвы за Орлеан. Поэтому не имел возможности отписать вам. Только недавно король внес за меня и еще нескольких офицеров и оруженосцев выкуп, и я снова обрел свободу. Возвращаясь в Лотарингию, я услышал о том, что, оказывается, нахожусь под судом, и понял, что Анна заняла мое место, – он улыбнулся Брунисенте и, отложив веер, поправил ее светлый локон. – Оказывается, мы женаты?
Брунисента не знала, что ответить, густо покраснела и спрятала лицо в подушки.
– Я прошу вас, несравненная Брунисента ля Жюмельер, стать моей женой, – Жак опустился на одно колено, и Брунисента была принуждена сесть, чтобы посмотреть в лицо своему нежданно обретенному рыцарю и мужу.
– А где Анни? – спросила она сквозь слезы.
– Анна в безопасности, мне пришлось проникнуть в замок ночью, это же, в конце концов, мой замок, и я прекрасно знаю здесь все входы и выходы. Так вот, при помощи моего сообщника, находящегося в замке, я пробрался за его стены и освободил Анну из подземелья. Мы поменялись одеждой, после чего она выбралась тем же черным ходом и сейчас находится среди друзей в одной симпатичной деревеньке недалеко отсюда.
– Каких друзей? – Брунисента понимала, что негоже держать рыцаря так долго на коленях, но ничего не могла с собой поделать, страх за подругу, гнетущий ее всю бессонную ночь, теперь вырвался наружу.
– Среди доблестных рыцарей и их слуг, воевавших вместе со мной в отряде маршала де Рэ. Так что же мое предложение? Станете вы моей женой?
– Но я ведь и так уже ваша жена, – Брунисента попыталась отвернуться от смущавшего ее молодого человека, но не смогла. Жак резко поднялся, весело подхватил ее на руки и, смеясь от счастья, прижал девушку к груди.
Замок Лявро и его обитатели
После окончания судебного разбирательства Анна вернулась в замок в сопровождении друзей Жака. Теперь она носила платье и шляпки, чтобы скрыть еще недостаточно отросшие волосы. Став наконец-то по-настоящему замужней дамой, Брунисента ходила гордая. Ее дни проходили в заботах о Жаке, его друзьях и свите, поселившихся в замке.
Она следила за тем, чтобы Жаку всегда подавали его любимые блюда, чтобы оленина была прожарена так, как это нравится ему. Чтобы одежда мужа и его слуг всегда была чистой и опрятной, чтобы красавчик Алан, оруженосец Жака, не забывал чистить его латы и оружие, чтобы кони были здоровыми, – словом, много всяких обязанностей было у хозяйки Лявро.