Двойники
Шрифт:
Задачи эти батальон выполнил. Продвигаясь как всегда вдоль юго-западной границы смертоносных песков Западного эрга, вдоль русла пересохшей речушки Вэд-Шаурра, но на сей раз тщательно избегая караванов и отрядов врага, избегая даже встреч с кочевниками-берберами, батальон-кортеж неожиданно объявился в районе оазисов.
Этот стремительный рейд оказался особенно кровавым. Батальон маневрировал, метался, но войск неприятеля здесь было в достатке. Выручали уникальный микроклимат, благодаря которому в оазисах испокон веков не переводилась пышная, почти тропическая растительность, покрывшая здесь огромные пространства, и конечно же — вода.
Вскоре стали выясняться любопытные вещи. Успевшие здесь солидно
Именно тогда Глебуардус понял и оценил истинный масштаб развиваемой агрессии: захват Северной Африки — лишь прелюдия к вторжению в Европу, вторжению размахом невиданному. Что ж, свою задачу батальон выполнил, нужно было уходить. Две недели сплошных стычек привели к значительным потерям, а между тем совершенно ошарашенные на первых порах наглостью маленького отряда тласкаланцы опомнились. Батальон начал отступление.
Дюк решил отступать прямо на север — в узкий проход между двумя Великими эргами — Западным и Восточным. Собственно, больше отступать было некуда — путь на запад наверняка перекрыт, ибо враги разобрались, откуда явился дерзкий отряд, на востоке — пески, а вот на севере можно попытать счастья и пробиться к Хаши-Мессаид.
Итак, изрядно потрепанный батальон пятые сутки рысил на верблюдах по унылой, однообразно волнистой равнине, покрытой лишь скудной грязновато-серой растительностью да усеянной кое-где россыпями мелких валунов. Почва — каменистый глинозем — не содержала ни малейшего намека на воду. До воды было еще километров сто — озеро эр-Бахр, которое не пересыхало круглый год. Однообразные пологие холмы казались ленивыми волнами внезапно застывшего моря, тянулись сколько хватало взгляда, но люди знали, что на самом деле эта полоса растительности очень узка, местами не более двадцати верст, и по обеим сторонам, слева и справа разлеглись страшные мертвые непроходимые пески.
Странно, но впереди не было никаких войск. Ежедневно посылал дюк вперед, не желая рисковать, казачьи кордоны, но местность была безлюдна.
А к вечеру пятого дня их настигла погоня. На вечернем привале, у костра, кто-то из черкесов выкрикнул гортанное «Хойе!» и припал ухом к земле. Его примеру последовали казаки, и сомнений не осталось — их преследовал большой конный отряд. Немедленно свернули лагерь и выступили.
На рассвете, в бледных утренних лучах, погоня обнаружилась уже в бинокль. Велев подойти пленному метису-тласкаланцу, дюк дал тому бинокль и, на ломаном португалльском (будучи родом из бразильских индейцев, пленный понимал только этот европейский язык) спросил — что за незнакомый флаг?
— Это Теноч, — уверенно ответил пленный. — Теноч.
И видя, что его не понимают, добавил:
— Не тласкаланцы. Ацтеки.
Началась гонка. Скаковые верблюды, хоть и называются таковыми, но даже рысью дают ходу не более десяти верст в час. Правда, им почти не нужна вода…
В три часа пополудни достигли наконец-то желанного озера эр-Бахр, и измученные верблюды ринулись к воде. Между тем примчались казаки из передового взвода охранения и сообщили, что впереди войска: вероятно, расположенная в пятидесяти верстах к северу деревня эль-Галлеа давно уж в руках неприятеля, и впереди стоят отряды. Замысел ацтеков стал ясен. Также стало ясно, что гонке конец, что надо принимать бой — здесь, у воды.
Озеро располагалось в углублении — оно было невелико сейчас, в конце лета, не более ста сажен в поперечнике, однако берега его густо
Но у Глебуардуса возник иной план. Батальон-кортеж, спешно напоив верблюдов и запасшись водой, совершенно открыто выступил на восток, в пески. Но не в полном составе. На берегу озера остался спешенный казачий эскадрон, и казаки, не мешкая, погрузились, с головой ушли в прибрежный ил, используя для дыхания пустотелые тростинки папируса. Пятнадцать минут — и ста с лишним человек как ни бывало.
Ацтеки появились у озера через час. Да, это были именно ацтеки, гвардия, грозный Теноч, и действовали они как хорошо отлаженный механизм. В мгновение ока были прочесаны заросли и разбит лагерь. Выставлено ближнее охранение. Дальнее охранение. Мобильные дозоры.
Дело выходило верное. Очевидно, противник ушел на восток, надеясь обойти песками отряд впереди. Что ж, пески непроходимы, а на севере отряд силен; кроме того, и у них, и у нас — полковые радиостанции. Сообщение уже передано, и белых встретят. Значит, план их или безумен, или… Не так-то просто обмануть Теноч. Командир ацтеков понял, что план белых заключается в другом — выждав неподалеку, на краю песков, неожиданно ударить ночью по его отряду, ведь не будут же преследователи углубляться в пески — зачем? Вода здесь, а на север ходу нет. Разбив его отряд, белые получают шанс — внезапно ударить на север и прорваться.
Ацтекам оставалось занять крепкую оборону и ждать. О погруженной в прибрежную жижу казачьей сотне они не догадывались…
Дальнейшее нетрудно представить. В два часа пополуночи с востока раздался топот копыт — Глебуардус атаковал. Ацтеки выдвинулись навстречу — по всем правилам воинского искусства изготовились встретить залпами, расстрелять, оставшихся принять в штыки. Холодно светила ущербная луна, видно было как днем. И закувыркались, покатились по земле убитые. Три залпа успели дать ацтеки — полегла чуть ли не половина атакующих.
Но в спину ударили казаки. Облепленные илом, черные, словно черти, восставшие из ада, ринулись они в рукопашную, с ходу взяли в ножи охранение штаба — шатра со знаменем Уицилопочтли; командир ацтеков понял, что происходит, но было поздно — он еще успел выхватить ритуальный обсидиановый нож, но принести себя в жертву Смеющемуся богу уже не успел. Хлопнул выстрел, и с простреленной ладонью он угодил прямо в руки бравым кубанцам, которые не мешкая начали развивать успех.
И случилось невероятное. Впрочем, невероятное ли? Машина безупречно вращает шестерни, но вот в машину между шестеренок воткнули железный лом, и она поперхнулась, скрежетнула и встала. Развитие событий, не предусмотренное планом, враз лишило воли этих только что спокойных, уверенных воинов. Они даже не метались, не пытались бежать, они просто выхватывали ритуальные ножи из обсидиана и втыкали их себе в глотки. Ущербная луна бесстрастно взирала сверху…
Всё кончилось. А ведь ацтеков было больше, чем людей Глебуардуса…
Овладев лошадьми, отряд ринул сломя голову на север. Тласкаланцы меньше всего ожидали прорыва — только что буквально было получено радио — белые атакуют Теноч. Значит, белые уже предстали перед лицом Смеющегося, все, кроме тех, кому посчастливилось попасть в плен — те будут принесены в жертву полковым жрецом, а это — достойная жертва.
На следующий день остатки батальона проскакали в виду деревушки эль-Галлеа. Дюк приказал развернуть захваченное знамя. Это помогло — никто не выехал навстречу, ибо скакал Теноч, а гарнизон состоял из тласкаланцев. Через сутки батальон-кортеж прорвался в Хаши-Мессаид.