Двойное искушение
Шрифт:
Где-то в подсознании шевельнулась мысль о том, что он устраивает сейчас безобразную сцену, но остановиться Трокмортон уже не мог. Этот ублюдок посмел клеветать на Селесту! И это в то время, когда Трокмортон собирался принять его в свое дело!..
Где-то за спиной Трокмортона рассмеялась Патриция.
Этот звук немного отрезвил Трокмортона. Он остановился, оперся на край стола и, повернув голову, посмотрел на Патрицию.
Она, прикрыв ладошкой рот, наблюдала за Трокмортоном и хихикала.
Трокмортон перевел взгляд
Удивленными и растерянными выглядели только лорд и леди Лонгшо.
– Эллери, ты когда-нибудь научишься думать о том, что мелешь, черт побери? – прорычал Трокмортон.
– Не ругайся, Гаррик, – спокойно сказала леди Филберта.
– Какого дьявола… – снова завел Трокмортон. Он грохнул по столу кулаком так, что с него посыпались уцелевшие тарелки, а затем раздраженно крикнул, тыча пальцем в сторону Эллери: – Я требую объяснений!
Эллери подобрал под себя ноги и ответил, не спеша подниматься с пола:
– А ведь ты любишь ее.
Галстук начал душить Трокмортона. Он рванул узел, но тот неожиданно затянулся еще сильнее.
– Что?
– Он сказал, что ты ее любишь, – любезно повторила леди Филберта.
– Я… нет!
– Но это и так видно, Гаррик, – покровительственным тоном сказала Патриция. – Вы действительно любите Селесту Милфорд.
– Но… она же… дочь садовника, – вступила в разговор леди Лонгшо, с огромным интересом наблюдавшая за всей этой сценой.
Трокмортон обратил на нее горящий взгляд:
– Ну и что с того, что она дочь садовника, дьявол вас раздери? Мы, Трокмортоны, тоже из простолюдинов…
– Ну-ну, сынок, не забывайся! – прикрикнула на него леди Филберта.
Он яростно стрельнул глазами в ее сторону.
– Во всяком случае никто не имеет права так уничижительно отзываться о такой достойной юной леди, как мисс Селеста Милфорд.
– Я не имела в виду ничего дурного, – пролепетала леди Лонгшо.
Трокмортон посмотрел, набычившись, на лорда Лонгшо и сказал:
– Если вы или леди Лонгшо находите брак между мной и Селестой Милфорд невозможным, вам лучше сообщить мне об этом до свадьбы Эллери и Патриции.
– Они не возражают, – ответила за всю семью Патриция. – И перестаньте кричать на моих родителей.
– В самом деле… – начал лорд Лонгшо.
– Ничто не сможет помешать нашему браку с Патрицией, – сказал Эллери, поднимаясь на ноги и пробираясь к своей невесте по усыпанному черепками полу. – Мы с ней любим друг друга. Вопрос в другом, Трокмортон: найдешь ли ты в себе смелость, чтобы жениться на своей возлюбленной?
– Я предлагал ей выйти за меня, – ответил Трокмортон, внимательно разглядывая свой кулак, который болел гораздо меньше, чем можно было ожидать. Или Эллери успел уклониться в момент удара и кулак задел его только вскользь?
– Это потому, что вы не сказали, что любите ее, – наставительно заметила Патриция.
Интересно, почему Трокмортон всегда считал Патрицию вялой, слабохарактерной девушкой?
– Я не сказал ей этого потому… потому… – Его галстук снова затянулся. Трокмортон подергал его за узел и подумал, Что ему будет что сказать сегодня своему слуге.
– Пойдем со мной, Гаррик, – сказала леди Филберта, вставая и отодвигая свой стул.
Трокмортон был рад… нет, он был счастлив этому предложению, позволившему без лишних слов покинуть заваленную черепками, залитую овсянкой столовую, и хмурых слуг, прибиравших со стола, и младшего братца с его новыми родственниками. От их осуждающих, многозначительных взглядов.
С чего они взяли, что он влюблен? Гаррик Трокмортон не влюблялся ни в кого и никогда! Вся жизнь Гаррика Трокмортона была посвящена лишь семье и службе на благо отечества. Разве мог он позволить себе размениваться на какие бы то ни было чувства? И нужен ли Трокмортону еще кто-нибудь, когда у него есть любимая дочь, есть мать… Ну, и брат тоже.
Хотя с другой стороны… Дети подрастают и уходят из дома. Мать, брат? У них своя жизнь. А если рядом с ним будет женщина – жена… помощница. Трокмортон знавал супружеские пары. Действительно, некоторым мужчинам везло в жизни, и они находили женщин, с которыми их связывала не только любовь, но и родство душ.
Быть вместе и навсегда…
Нет, не мог он влюбиться Селесту Милфорд, не мог!
Леди Филберта развернула салфетку, прихваченную из столовой, вынула из нее булочку и протянула Трокмортону.
– Это съедобная, – сказала она. – Я взяла ее со своей тарелки.
Трокмортон, растроганный материнской заботой, взял булочку и принялся жевать, отламывая по кусочку. Они с леди Филбертой вошли в портретную галерею, залитую ярким солнечным светом, струившимся л высокие окна. На ходу Трокмортон думал о том, что, будь он посмелее, обязательно спросил бы, о чем говорила с Селестой леди Филберта вчера, перед тем как в окнах его кабинета зазвенели стекла, разлетаясь ни мелкие кусочки. Ведь леди Филберта видела, что творится. Почему же тогда она не прекратила это безобразие?
Впрочем, он и так знал ответ на свой вопрос. Леди Филберта всегда отличалась обостренным чувством справедливости. А его, Трокмортона, поступок нельзя было назвать справедливым по отношению к Селесте.
– Но я же предлагал ей выйти замуж, – в который раз за это утро пробормотал Трокмортон.
Леди Филберта и ухом не повела на его бормотание.
– Гаррик, – сказала она, – все последние годы я очень волновалась и переживала за тебя.
– Почему? – Он невольно подумал о предательстве Стэнхоупа. – Ты считаешь, что я не оправдал твоих надежд?