Двойное золотое дно
Шрифт:
Я где-то читала или слышала» что для. всех южных народов отказ разделить трапезу означает кровную обиду. Поздновато я об этом вспомнила, пришлось согласиться на «стаканчик вина». Злить Князя мне совсем не хотелось.
Я протянула руку и взяла со стола по-русски (до краев) наполненный бокал.
«А если яд?!» — вдруг полыхнула в голове здравая мысль. Не донеся бокал до рта, моя рука, чтобы скрыть замешательство, сунула емкость под нос. С видом заправского дегустатора
Придется пить. Выхода нет. Уж если решили отравить, то выпить заставят. Нож к горлу — и выпью, как миленькая, никуда не денусь!..
Та-а-а-кого вина я в жизни не пробовала! По сравнению с этой амброзией то, что мы со Щербининым пили в «Шагане», даже сивухой назвать неудобно!
И ничего со мной не случилось!
Князь, внимательно следивший за моей реакцией, вновь расплылся в улыбке.
— Прошу вас, если это не нарушает ваши традиции, — восхищенно проговорила я, — передать вашему дедушке, что это просто произведение искусства. Он настоящий волшебник!.
— Похвала не может нарушить традицию. Дедушке будут приятны такие слова.
Я ни на грамм не покривила душой, и он это понял, и ему было приятно. Только сомнительно, что мои дифирамбы облегчат мою участь.
По ставшему серьезным лицу Князя я поняла, что прелюдия закончена. Дальнейшее для меня было вполне прогнозируемым. Хозяин задавал вопросы, я на них отвечала. Я уже сбилась со счета, который раз повторяя эту дурацкую историю. Правда, после стольких репетиций говорила я без запинок.
Князя в основном интересовало три вопроса. Бумаги Щербинина, Седой и Ельчанинов. Моя личная жизнь за последние несколько дней стала достоянием гласности, и я к этому почти притерпелась.
— Такое обращение с женщиной — позор для мужчины!не на шутку разбушевался Князь, когда я рассказала о том, как меня пригласили на встречу с Седым.
Я даже рот открыла от удивления. Мне всегда казалось, что именно люди южных национальностей называют женщину «сосудом греха» и соответственно к ней относятся.
Видимо, я ошибалась.
Хотя наша беседа (очередной допрос) носила достаточно светский характер, мне хотелось побыстрее ее закончить. Впрочем, меня и не задерживали. Когда Князь исчерпал свои вопросы, а я — ответы, меня цветисто поблагодарили за потраченное на это рандеву время.
Мои ноги буквально вынесли меня сначала из комнаты, а потом и из шашлычной. Не разбирая дороги, я бросилась к выходу с рынка. Мне было уже ни до чего. Какие продукты?! Какие покупки?!
Как слепая, наталкиваясь на людей и не обращая внимания на ругань,обрушивавшуюся на мою голову, я так рванула...
Перед моими глазами уже маячили высокие ворота, но тут на плечо легла тяжелая ладонь...
— Ксюша...
Я быстро согнула руку в локте и подняла ее, защищая голову.
— Да ты что?! — воскликнул Илья, отводя мою руку.
Если все будет так и дальше, я стану шизофреничкой с устойчивой манией преследования!
Вот и сейчас мне бы на шею к нему кинуться, а я отступила:
— Ты откуда взялся?
— За покупками ходил, — что-то уж больно поспешно ответил Ельчанинов.
– Где?
— Что где?
— Покупки, где?! Что ты мне голову морочишь? Отвечай, что ты здесь делаешь. — Я перла, как танк, и орала так, что люди начали оборачиваться. Мои сомнения, опасения и подозрения вспыхнули с новой силой.
— Давай отойдем. У меня машина за углом, там и поговорим, — спокойно предложил Илья.
Гордо задрав голову, я проследовала за ним в автомобиль.
Едва за нами закрылись дверцы, пришлось ехидно поинтересоваться:
— В этой тачке можно что-нибудь разбить?
— Зачем? — опешил Ельчанинов.
— А затем! Если ты немедленно не скажешь, что делал на рынке, я устрою такой скандал с битьем стекол!..
— Не надо...
— Надо, Илюшенька, надо... — нежно проворковала я.
Мое воинственное настроение произвело на парня удручающее впечатление. Он отвернулся и выдавил из себя:
— Я за тобой следил. Охранял.
— Очень хорошо, — обычным своим тоном проговорила я, чем безмерно удивила Илью. От неожиданности он даже рот открыл. — Значит, ты в курсе, что я была в шашлычной.
— Да. Когда ты выходила, чуть на меня не налетела. Потом я никак не мог тебя догнать... Ты у Князя была?
Мои глазоньки буквально от удивления полезли на лоб.
— Почему ты его Князем называешь, это же я придумала.
— Ксюша, — устало вздохнул Ельчанинов. — Он самый настоящий, всамделишний князь. Ну может, не князь, но уж точно потомок древнего царского рода... С их генеалогией и геральдикой сам черт ногу свернет... Вот для простоты его все Князем и зовут. Что он хотел от тебя?
— То же, что и остальные, — отмахнулась я. — Что мне говорил Щербинин, о чем спрашивал Седой, о бумагах... И все очень интересуются тобой!
— Ну и что? — пожал плечами Илья. — Я не последний человек в этом городе. Меня многие знают.
Я немножко подумала.
— Илья Владимирович, знаете что? Мне все это надоело. Вам не кажется, что для простой женщины с не самой уравновешенной нервной системой всего этого уже многовато. Труп Щербинина, Седой, его дочура, Князь, бумажки какие-то, гексоген...