Двойное золотое дно
Шрифт:
— Поговорить с вами, уважаемая, хотят. Очень важные люди хотят, уважаемая.
А если я не хочу? — нахмурилась я в ответ. «Уважаемая», это , конечно, хорошо, но...
— Уважаемая, — снова затянул свою волынку горец, — зачем вам неприятности? Люди поговорить хотят. Вам уважение оказали, вы уважение окажите Пойдемте, дорогая, тут недалеко.
— Да о чем мне говорить с незнакомыми людьми, — захлопала я глазами (ну, дура дурой). — Мне продукты нужно купить...
Осмелела я лишь по одной причине. На многолюдном рынке, надеюсь, убивать меня не
Правда, была у меня в голове одна мыслишка... Рвануть в сторону, проскочить между контейнерами с товарами и, петляя зайцем, уносить прочь ноги, вкупе с остальным организмом желательно...
Но идею пришлось отбросить за ненадобностью. Хотя теоретически она осуществима, практически уйти с рынка, захваченного кавказцами, мне не удастся. Выходы — далеко, бегом с препятствиями я никогда не занималась... К тому же пока меня вежливо приглашают, а если побегу, решат, что что-нибудь знаю. Тогда приглашать уже не будут. О спокойной жизни я давно забыла, но горячие парни могут лишить даже той, что есть. — Слушай, а что им oт меня надо? — доверительно заныла я. — Может, ты ошибся, обознался...
— Нет, уважаемая, — расправил чахлую грудь мой собеседник. — Приглашали вас. — Пойдемте, дорогая, пойдемте, — с плохо скрытым раздражением настаивал кавказец. Поручение его тяготило, и он хотел поскорее его выполнить.
— Ну, веди, Иуда, — тяжело выдохнула я.
Не слишком подкованный в религиозном смысле naрень подозрительно покосился на меня угольными глазами, но я смирно шагала рядом и беспокойства ему не доставляла. Вот пусть теперь поломает голову, оскорбила я его или отвалила комплимент.
Кавказец привел меня в грязную забегаловку, расположенную в дальнем конце рынка. Здесь готовили шашлыки и шаурму.
Моему удивлению не было предела. Какие же серьезные люди посещают этот загончик для скота? Я не представляла, как тут можно не только есть, но и садиться на замызганные стулья...
Ни на кого не обращая внимания, мой провожатый откинул часть барной стойки и бесцеремонно шагнул внутрь. В маленькой клетушке за стойкой оказалась моечная с огромными цинковыми раковинами, напоминающими корыта. Мы обогнули емкости и зашли в маленький «предбанничек», где парень робко постучал в обшарпанную дверь.
Это заведение будто резиновое?!! Я предполагала, что перед нами задний выход. Но кто стучится в дверь, ведущую на улицу?!
На условный стук дверь отворилась. Парень что-то гортанно сказал, ему ответили, и мой сопровождающий развернулся и ушел, а передо мной распахнулась дверь. В проеме я увидела высокого, с тонкими аристократическими чертами лица молодого мужчину. Он приветливо улыбался и приглашал меня войти. Мужчина был красив и подобающе одет. Никаких тебе кожаных курток и спортивных штанов с кроссовками. Брюки из дорогой шерсти (глаз портнихи определяет это с одного взгляда), белая рубашка с галстуком и серый джемпер, мягкий даже на вид. Засмотревшись на благородную осанку мужчины, я сделала шаг и запаниковала.
Небольшая комнатка напоминала отдельный кабинет в ресторане. Больше всего мне не понравилось, что в помещении не было окон. Вопи не вопи, бесполезно. Koнтингент в зале забегаловки ничего не услышит за орущим магнитофоном. Ну, а если даже и услышит, то сомниельно, что кинется на помощь... О посетителях рынка и вовсе нечего вспоминать...
Опять влипла!
— Присаживайтесь, Оксана Сергеевна. Спасибо, что согласились с нами побеседовать, — произнес красавец и сделал приглашающий жест.
Я очень удивилась, услышав русскую речь, причем без малейшего акцента. А почему, собственно, удивилась? Наверное, из-за колоритной внешности мужчины. Жгучий брюнет, черные брови, угольные глаза, красивый орлиный нос... В принципе, для меня и армяне, и азербайджанцы, и грузины если и не на одно лицо, то уж точно почти одной национальности. И я не понимаю, когда их всех огульно охаивают. У любого народа есть люди хорошие и плохие, нельзя всех, как говорится, стричь под одну гребенку.
А этот человек и вовсе навевал мысли о благородстве, аристократизме, о галантном веке...
Погрузившись в свои размышления, я не сразу заметила второго мужчину, неподвижно сидевшего за столом. Если молодого я бы мысленно окрестила грузинским князем, то этот напоминал... Я даже не знаю, кого он мне напоминал, но по спине у меня поползли мурашки.
Скользнув по мне меланхоличным взглядом, как по пустому месту, мужчина постарше протянул руку к блюду и, отправив в рот пучок зелени, принялся тщательно его пережевывать. О его роли в этой мизансцене приходилось только гадать. Потому что пока я не услышала от него ни единого звука.
Не раздеваясь и не снимая рюкзака, я осторожно присела на краешек стула.
— Здравствуйте, — невпопад ляпнула я и загнанно посмотрела на Князя. Ужаса я не испытывала, но все же сильно опасалась... Центр города — не грязный подвал на щербининской даче. Но люди там, за толстой стенкой. А Князь здесь, и парень он крепкий. Свернет шею, и пискнуть не успею.
Словно в ответ на мои мрачные мысли, «грузинский князь» расплылся в улыбке. Доброжелательной улыбке (напомнившей мне волчий оскал).
— У моего народа есть древняя традиция. Гость на пороге, радость в доме. Угощайтесь, уважаемая.
Я судорожно сглотнула (не от голода, а от страха) и обвела взглядом заставленный блюдами стол. Особой сервировки здесь не наблюдалось, но аромат кусочков шашлыка и блестящие бока блестящих помидоров моментально возбудили бы у меня аппетит, если бы не мое стрессовое состояние.
— Спасибо, нет, — покачала я головой.
Хозяина мой отказ огорчил, но он снова улыбнулся:
— Тогда хотя бы стаканчик вина. Это необыкновенный сорт. Его делает мой дед и подает только самым дорогим гостям.