Двойной без сахара
Шрифт:
— Я здесь тоже впервые. Я никогда не видел Джеймса в седле. Только на фотографиях.
Мы прошли мимо тракторов к огромной арене, огороженной заборчиками — там под всеобщие возгласы одобрения собака загоняла в загончик гусей. Дальше шел уголок для детей с батутами, стенкой и тиром. Траки с мороженым и прочей едой. Всевозможные палатки, куда мы, понятное дело, не заглядывали. И наконец мы вышли на полянку, огороженную низким заборчиком — по ней были расставлены разноцветные барьеры, украшенные ленточками и корзинами с цветами. Ажиотажа не наблюдалось, и мы смогли рассмотреть наездника на большой
— Мы не опоздали? — спросил Шон после короткого обмена приветствиями, скорее всего для того, чтобы Милтоны прекратили меня рассматривать.
— Не опоздали. Мне кажется, они уже час там стоят, — Кара махнула рукой в сторону поляны, где наматывали круги другие лошади, но я не смогла угадать, кто из маленьких наездников был Джеймсом.
Она отвернулась, делая вид, что следит за сыном, но я понимала, что дело во мне. Джордж наоборот полностью развернулся ко мне. Пуловер, под ним рубашка с галстуком и брюки со стрелками, хотя на ногах резиновые сапоги. Кара же была одета, как я — джинсы и джемпер. К счастью, салатного цвета и полусапожки на каблуке — как раз по кочкам прыгать.
— Пойдем на батут? — Элайза потянула Шона за ворот и расстегнула пару пуговиц, но туг же вздрогнула от окрика отца:
— Ты уже была на батуте и сейчас мы все смотрим выступление Джеймса.
— А я хочу еще! — ответила девочка с вызовом и вжалась в грудь Шона, ища защиты от отцовского гнева.
— Мир не вертится вокруг твоих желаний. Сегодня день Джеймса, а не твой. Мы все смотрим его выступление.
— Это нечестно!
— Жизнь вообще нечестная штука, юная леди. А сейчас слезь с дяди Шона и смотри выступление брата.
Я уже сама стояла по стойке смирно — Джордж не повысил голос, но каждое слово слетало с его губ ударом молота. Шон спустил девочку с рук, успев шепнуть, что они обязательно сходят на батут, но она не удержала обещание в тайне и закричала в голос, что ей надоели дурацкие лошади и она хочет батут прямо сейчас. Да так топнула ногой, что потеряла желтый резиновый сапожок. Мать обернулась, но ничего не сказала, и отец тоже равнодушно глядел, как дочь ступила ногой на влажную траву. Хотелось подбежать и поднять ребенка на руки, но я заметила прислоненную к ограждению трость мистера Милтона и не рискнула приближаться.
— Элайза, подойди ко мне, пожалуйста, — сказала Кара так же тихо, как и ее муж, но девочка не двинулась, а лишь заревела в голос, уже непонятно, наигранно или из-за промокших колготок. Тогда Кара обернулась к мужу: — Возьми дочь на батут. Мы еще час можем здесь стоять.
— Нет, — ответил Джордж категорично. — Я не желаю пропускать выступление Джеймса из-за показной истерики.
— Тогда я пойду с ней!
Кара успела сделать лишь полшага — Джордж схватил ее за локоть.
— Твое слово против моего — так не будет, дорогая, — отрезал он.
— Не воспитывай ребенка на людях, это некрасиво, — прошептала Кара, стоя к нам спиной.
— Когда наша дочь перестанет закатывать истерики на людях, тогда и я перестану ее воспитывать.
Они оба были на грани, и я знала причину— Милтоны перенервничали из-за меня, и Элайзе явно не сладко пришлось этим утром.
— Можно я возьму Элайзу с собой? Я впервые на подобной ярмарке. Пусть она мне все покажет и расскажет.
Я выпалила просьбу на одном дыхании и, присев подле несчастной цапли, запихнула ее ногу обратно в сапог, чуть подвернув мокрый носок. Девочка вцепилась мне в руку. Краем глаза я видела суженные от злости глаза Шона, но я смотрела на Джорджа, минуя Кару, а он на меня. Можно было сосчитать до ста, пока мистер Милтон молчал, а потом он только судорожно кивнул, и я спешно поблагодарила и потянула ребенка прочь от взвинченных взрослых. Пусть поговорят и выдохнут. Иначе дом взорвется, когда я перешагну его порог.
— Лана — школьный учитель, — услышала я тихий голос Шона. — Она справится.
Я не обернулась. Элайза сжимала мне руку и прыгала, как зайчик, то и дело грозясь выпрыгнуть из сапог. Мы дошли до батута, но девочка не спешила отпускать моей руки. Она внимательно меня рассматривала, как прежде ее родители.
— Ты любишь дядю Шона?
Я кивнула, не в силах разжать губы от удивления.
— А когда у вас будет малыш?
Я даже живот вжала, испугавшись, что пара лишних килограммов превратилась в нечто большее. Но девочка смотрела не на живот, а в лицо, явно ожидая ответа.
— Я не знаю, — нашлась я с нейтральным ответом.
— Как так ты не знаешь? — продолжила она голосом отца.
Я только плечами пожала, еще сильнее втягивая живот.
— Шон пообещал мне малыша, — сказала девочка уже зло.
Я присела подле нее, не отпуская руки.
— Как это пообещал? — Устами младенца, как говорится…
— У Мэгги, ты ее не знаешь, есть младший братик. Я тоже хочу такого же. Папа с мамой сказали нет, но они говорили нет, и когда я просила у них кролика, как у Мэгги, а дядя Шон мне его привез.
Она поджала губы и уставилась на меня исподлобья.
— Малыш не кролик. Его нельзя просто так подарить.
— Я знаю. Я не маленькая. Для этого нужна жена. Вот я и спрашиваю тебя, когда у меня будет братик?
— Я не знаю.
— Тогда спроси у дяди Шона. Он все знает.
У меня скрутило живот не на шутку — надо было хотя бы шоколадку съесть после кофе. Середина дня уже.
— Так ты на батут хочешь? — попыталась я перевести стрелки девчачьего интереса на что-то более веселое.
— Я хочу мороженое.
Я кивнула, и мы пошли к раскрашенному автобусику в длиннющую очередь и пока стояли в ней, Элайза трещала про братика подружки, и я чуть было не попросила ее заткнуться! Наконец мы взяли по ванильному мороженому и устроились на полянке смотреть кукольное представление про мистера Панча. Элайза залезла мне на колени, скинула сапоги и то и дело оттягивала мокрые носки, шевеля замерзшими пальчиками. Если она завтра будет с соплями, Господин с тростью обвинит в том мое мороженое, а не свою дурь.