Двойной эскорт. Экзамен для героев
Шрифт:
Тони еще не покинул библиотеку, когда все помещения виллы огласил пронзительный вой сирены. Это не стало для напарников сюрпризом, они знали, что в теле министра имелся датчик, включавший сигнал внешней тревоги, если первое лицо теряло сознание.
– Порядок? – спросил в коридоре Джим, вручая Тони нож и пистолет с двумя обоймами.
– Да, – кивнул тот, пытаясь среди воя сирен расслышать шаги охранников. Теперь напарникам предстояло как-то выбраться из набитой вооруженными людьми виллы. Впрочем, их спасение не было обязательным, случалось, что агенты не возвращались и
Послышался топот множества ног, звук сирены заставил охранников забыть про потоки нечистот и спасение мебели. Объект их попечительства был уничтожен, и им оставалось лишь отомстить за его смерть и свой позор.
– В обход! – скомандовал Джим и побежал по коридору прочь от лестницы. В таком доме просто обязаны были обеспечить круговое движение по всем ярусам, чтобы охранники могли быстро получить доступ к любой комнате.
Послышались выстрелы, кто-то увидел тень злоумышленников. Разбрасывая грязные брызги, Джим и Тони скользили к запасному выходу.
– Рулли, вокруг давай! – поздно спохватилась охрана. Они демонстрировали на редкость плохую выучку, и Джиму подумалось, что им с Тони удастся сбежать.
Слева по коридору то и дело попадались двери, но все это было не то, требовалось найти вторую лестницу, которая бы вела вниз. Наконец показались перила и долгожданный спуск… Джим остановился и замер, Тони тоже затаил дыхание – внизу их могла ожидать засада. Одного человека с автоматом хватит, чтобы расправиться с ними на узкой лестнице.
Но прислушаться не давали, шум погони становился все ближе. Сложившись почти пополам и вытянув руку с оружием, Джим стал осторожно спускаться, мягкое покрытие ступенек скрадывало его шаги.
Здесь был новый коридор и множество неизвестно куда ведущих дверей. Чья-то тень перекрыла свет, стало ясно, что за углом притаился враг. Наверху у лестницы скопилась толпа охранников. Они старались не шуметь, полагая, что таким образом обеспечат своей засаде наилучшие условия, но лишь окончательно ее выдали.
Прижавшись к стене, Джим двигался к углу, а Тони страховал ведущую наверх лестницу.
Один из охранников не выдержал и, выглянув из-за перил, тотчас получил пулю. С грохотом прокатившись по лестнице, он упал к ногам Тони, а затем сверху обрушился огненный шквал – охранники торопились отомстить за товарища и с криками разряжали обоймы автоматов.
Пули вспарывали палас у самых ботинок Тони, раскалывали деревянные перила и срывали со стен слоистую штукатурку.
– Сволочи!.. Уроды!.. – неслось сверху, и новые очереди грохотали над лестницей, посыпая ступени раскаленными гильзами.
Свалившееся тело охранника было нашпиговано свинцом, даже если бы его просто ранили, сейчас с ним все равно было бы покончено.
Сирена стала звучать тише или это только казалось? Тони замечал, что иногда в сложных ситуациях у него случались звуковые галлюцинации. То он слышал команды несуществующих людей, то, напротив, терял какой-то из звуковых фонов, вот как сейчас – с сиреной. Может, здесь место такое – тихое?
Воспользовавшись шумом и стрельбой, притаившийся за углом охранник решил рискнуть, но, едва он показался, Джим трижды дернул спусковой крючок, и незадачливый засадчик отлетел к стене. Если бы он знал, сколько тысяч раз Джиму приходилось отрабатывать это упражнение – «ожидание, цель, три выстрела», он бы крепко поразмыслил, прежде чем пойти на такую глупость.
«Дурак», – беззлобно подумал Джим, замечая движение новых теней. Это было окружение.
Тони толкнул напарника в бок и указал на двустворчатую дверцу на противоположной стене коридора. Это могла быть технологическая ниша воздуховода или водопроводных магистралей. Выход был не лучшим, такие ниши не вели никуда, кроме как в подвал, однако в создавшейся ситуации тысячная доля самого малого шанса была в цене. Джим кивнул и, держа угол на прицеле, перешел к противоположной стене.
Приоткрыв створку, он глянул вниз, куда уходила небольшая шахта. Ширина ее была достаточной, чтобы спуститься, держась за направляющие стальные уголки. На самом дне Джим даже разглядел какой-то свет.
Подав напарнику знак, он подождал, пока Тони окажется рядом, спустил ноги в шахту и, опираясь ими на уголки, заскользил вниз, придерживаясь за стенку одной рукой и держа пистолет в другой.
В лицо пахнуло жареным луком и корицей, еще несколько мгновений, и Джим оказался перед другой парой сетчатых створок, через которые увидел просторную кухню с несколькими плитами посередине, широким козырьком вытяжки и набором медных сковородок и кастрюль.
– Оп!
Джим толкнул дверцу и оказался на кухне, наверху зачастили выстрелы, однако Тони уже прогрохотал по шахте и мгновение спустя вывалился на пол. В шахту посыпались щепки от продырявленных створок.
Быстро вскочив на ноги, Тони огляделся.
– Кухня… А где выход?
– Там, – указал Джим и побежал вокруг плиты, но неожиданно ему навстречу выскочил повар.
Джим не успел еще ничего сообразить, как его пистолет отлетел к стене, выбитый быстрым ударом узкого лезвия.
– Я сниму его! – крикнул Тони. Джим отскочил, и пули часто защелкали по стене, рикошетя по шкафам и вытяжке, но повар уже проскочил под разделочным столом и в одно мгновение оказался рядом со стрелявшим.
Он был хорош, он был очень хорош, Джиму еще не приходилось сталкиваться с таким быстрым противником. Захватив попавшуюся под руку сковороду, он метнул ее что есть силы, однако повар успел взмахнуть разделочным ножом и легко увернуться от сковороды, но не учел вращающейся ручки…
В следующее мгновение его сшибло с ног, и Джим бросился к оброненному пистолету, а когда обернулся, чтобы окликнуть напарника, увидел залитый кровью пол и Тони. Тот стоял на коленях и… пытался пристроить к фонтанирующему кровью обрубку отсеченную кисть.
Никогда еще Джим не испытывал такого страха, такой душевной боли, как в этот момент, будто это его покалечили разделочным ножом.
Лишенный всяких ощущений, разом оглохший, он распрямился и выстрелил в пошевелившегося повара. Сверху в шахту сорвался один из преследователей, Джим вскинул пистолет, однако стрелять не стал – бедняга ударился так сильно, что был уже не опасен.