Двойной эскорт. Экзамен для героев
Шрифт:
– Эй, приятель, это ты воняешь? – спросил Тони у сидевшего без движения соседа.
– А хоть бы и я, – ответил тот. – Не нужно было меня резко хватать и бросать на пол после того, как я устриц переел… Вы дернули меня за пиджак, и я навалил в штаны.
– Так он ел устриц?! – страшным голосом спросил толстяк напротив. – Ну, тогда нам точно конец.
– Мы все погибнем от этого дерьма! – закричала серебристая дама и стала трясти своего спутника, требуя каких-то действий. – Он убьет меня этим запахом, Поль! Он убьет меня!
– Но что я могу сделать, дорогая, мы же в космосе!
– Даже если мы его убьем, это нам не поможет, – угрюмо заметил пассажир напротив Джима. – Кстати, а как тут решается эта проблема? Ну, я имею в виду – туалет здесь есть?
– Едва ли, – покачал головой Джим. Он щелкнул пальцем по крышке на потолке с надписью «Гигиенические наборы» и пояснил: – Скорее всего, здесь имеются гигроскопические пеленки, чтобы в штаны подкладывать.
– Да не могу я это в пеленки делать! Я – эстет, у меня на Птуцере картинная галерея!
Все замолчали, представляя, как им придется на глазах друг у друга пользоваться гигроскопическими пеленками.
– Но позвольте, – первым пришел в себя эстет с Птуцера. – Куда же их потом девать, эти пеленки, они ведь тоже будут того… пахнуть?
– С этим проблем нет, – сказал Тони. – Там есть специальная веревочка, после того как вы все сделаете, потянете за нее, и пеленка с содержимым свернется в герметичный мешочек. Все продумано.
– Эти пеленки нас не спасут, мы все погибнем от этого дерьма! – снова закричала дама в серебристом и стала трясти обгадившегося пассажира. Тони залепил ей пощечину, и дама замолчала, а ее спутник смотрел на Тони широко раскрытыми глазами, но не решался что-либо сказать.
Джим выглянул из-за Тони и пояснил:
– Этот человек врач, он знает, что делает.
– Вот как? – кивнул спутник дамы и, обращаясь к ней, спросил: – Ты в порядке, дорогая?
– Д-да, – ответила она.
– Внимание, на сигнал бедствия откликнулось восемь судов, – сообщил металлический голос навигатора. – Время в пути до встречи с ближайшим спасателем – шесть с половиной часов.
– Ну хоть это прояснилось… – вздохнул кто-то, и воцарилась тишина. Было слышно, как попискивает компьютер, да пощелкивают от перепада температур теплоизоляционные блоки.
– Они кричали «канкурт», – негромко сказал Тони.
– Что? – переспросил Джим, хотя все расслышал.
– Они кричали – «канкурт». Эти борцы.
– Что это означает?
– А я почем знаю?
Джим вздохнул, он вспомнил свой тяжелый сон-забытье на яхте, когда ему приснилось, будто он вышел на палубу, чтобы пройти на кормовую площадку, а там стояли трое в черном и один из них крикнул ему: «Канкурт!»
«Узнать бы, что это такое», – подумал Джим и откинулся на спинку, чтобы подремать и не чувствовать вони.
«Канкурт… Канкурт…» – повторял он мысленно.
64
Пока напарники с другими пассажирами двигались по направлению к судну-спасителю, оставшаяся в одиночестве агент Люкс продолжала бороться за свою жизнь и за выполнение задания. Она из последних сил сражалась с беснующейся толпой, которую не пугали ни угрозы, ни пистолет, найденный Люкс в коридоре. Рассеченное до кости бедро сильно кровоточило, и Люкс, как могла, зажимала рану цепкими пальцами. Из легких вместе с сиплым дыханием, пузырясь, выходила кровь, а перебитые пулями ребра рвали края раны. В какой-то момент Люкс поняла, что сил больше не осталось, и решительно двинулась к ближайшему челноку, возле которого продолжалась драка.
– Прочь с дороги! – плюясь кровью, крикнула она и выстрелила в ногу ближайшему из драчунов. Однако этого оказалось мало, и ей пришлось ранить еще троих, чтобы занять последнее свободное место.
Створки закрылись, за кормой упала перегородка, обессиленная Люкс бросила на кресло перепачканную кровью и оружейной смазкой дамскую сумочку и опустилась сверху. Остальные пассажиры со страхом смотрели на окровавленную попутчицу с ужасной раной на бедре. Почти теряя сознание, всего за пару мгновений до старта, она пристегнула ремнем свое искалеченное тело и с первыми перегрузками лишилась чувств.
– Какой ужас, она истечет кровью! Прямо здесь! – стали возмущаться пассажиры.
– Ее нога, она почти отрублена!
– Неужели нам придется лететь вместе с трупом? Ее нужно выбросить за борт!
От прикосновения к раненому бедру Люкс пришла в себя и приставила к голове незнакомца пистолет.
– У меня эластичный бинт, я хочу стянуть вашу рану. Здесь больше подошла бы иголка с ниткой, но, боюсь, ее ни у кого не окажется…
– Вы врач? – спросила Люкс, убирая пистолет и поправляя сумочку, на которой сидела.
– Нет, бывший полицейский, но срочно штопать людей мне приходилось.
– Валяйте… заматывайте…
Люкс снова впала в забытье, однако пистолет держала крепко.
Когда мастерски выполненная повязка была готова, Люкс открыла глаза и, обведя притихших пассажиров строгим взглядом, сказала:
– Тут кто-то собирался выкинуть меня за борт? Так вот знайте, я буду последней, кто окажется за бортом, ясно?
– Как же вы могли слышать, вы же были в беспамятстве? – усмехнулся бывший полицейский.
– Иногда… – Люкс вздохнула. – Иногда мне это удается.
– У вас еще рана на правом боку.
– Там их… четыре… Но я… справлюсь…
Пассажиры снова начали перешептываться, понемногу смелея, ведь внутри челнока их жизни ничто не угрожало.
Бывший полицейский смотрел на перепачканную кровью Люкс с состраданием. Кто и зачем нанес ей такие ужасные раны? Неожиданно девушка открыла глаза, ее тело сократилось от сильной судороги, и она зашлась хриплым кашлем, извергая из себя сначала кровавую пену, а затем сгустки крови. На металлический пол с отчетливым звоном выпали четыре шарика.