Шрифт:
Глава 11. Смерть - вечна
Её смех звенит совсем рядом. Вокруг вздымается лес безупречно чистых зеркал, в которых я не отражаюсь, а потому вижу только вложенную саму в себя бесконечность. Где-то среди этих пространств-обманок прячется озорная девчонка, чей голос я слышу, но не могу определить направление; она словно повсюду и нигде.
Я ещё чувствую тепло её руки. Оно исчезает - словно последний выдох, который только
Мой кулак обрушивается на ближайшее зеркало, и звон заполняет мир. Осколки разлетаются во все стороны, фальшивая беспредельность рушится на глазах. На моих руках проявляются глубокие порезы. Тяжёлые красные капли срываются вниз, на лету превращаясь в воду, которая утекает, утекает, утекает...
Впереди виднеется женский силуэт, и всё вокруг него распадается на части. Горы, леса, моря и солнце оплывают, ломаются, теряют очертания; вселенная, утратившая самую свою суть, гибнет, на глазах превращаясь в гротескное месиво форм и цветов. В этом абсурде, где ничто не в состоянии просуществовать дольше мгновения, одна Она остаётся прежней. Та, что стоит передо мной. Одна Она - яркая, отчётливая, понятная. Родная. Остров осмысленности и покоя посреди океана агонизирующего хаоса.
Она стоит спиной и ждёт, когда я снова её коснусь. Как перед тем, когда мы вместе прыгнули в пропасть, и её рука выскользнула из моей...
Я тянусь вперёд. Её плечи ссутулены, голова опущена - Она давно устала ждать. Нечто странное мерещится мне в её облике, но я тоже слишком устал без неё. Словно нас разделяет целая вечность.
Моя рука касается её пальцев - холодных, как лёд. Она оборачивается.
– Привет, безымянный, - говорит не-Лина.
– Вот и ты наконец.
Её взгляд потухший, усталый, но где-то в глубине бесцветных глаз теплится огонёк интереса.
– Кто ты?
– спрашиваю я, отпрянув.
– Где Лина?
– Зови меня Малика, - шелестит Она с улыбкой.
– Ты должен пойти со мной.
– Но я не могу, - отвечаю я, сам не зная почему.
– Ты должен. Если не ты, то другие пойдут. И это будет неправильно.
Её голос тих и приятен, его хочется слушать бесконечно. Но почему же она так холодна?..
И вдруг до меня доходит:
– Я уже видел тебя.
– И ты сбежал. Но пока не поздно - идём. Ты - ошибка, - глаза Малики наполняются сожалением.
– Я не могу пойти с тобой. Меня ждут, - невпопад бормочут мои губы.
Она понимающе улыбается.
– Я всё равно заполучу тебя, так или иначе.
– У меня нет выбора?
– Есть. И ты его сделал, - тяжкий вздох.
Её глаза на мгновение затуманиваются печалью - и снова проясняются.
– До встречи, безымянный, - её губы мимолётно касаются моих, оставив на них обжигающий холод.
– Я буду ждать.
И наступает покой.
* * *
Мои уши уловили звук, по которому скучали долгое время, но я никак не мог его узнать. Отупение, овладевшее мной, достигло масштабов гениальности. Я мог слышать и дышать, но был настолько этим удивлён, что испугался. Подумал: «Это что, я всё ещё жив?!»
Но потом разум вернулся - рывком, словно с разбегу. Я вдруг осознал, что нахожусь внутри саднящего мешка с костями, побывавшего как минимум в мясорубке. И этот мешок - моё тело. Болели зубы, язык, глаза, а под веки словно песка насыпали. Желудок, скрученный в тугой комок, так и норовил выпрыгнуть наружу или хотя бы вывернуться наизнанку. Учитывая всё это, я скорее воскрес, чем проснулся. Радоваться не хватало сил, но какое же это было блаженство - слышать, как ветер шумит кронами деревьев!
Я попытался приподняться и тут же со стоном упал, потому что мир перед глазами вращался волчком. Всё, что успел захватить мой затуманенный взгляд - ночное небо и отсвет костра, потрескивающего рядом.
– Очнулся?
– надо мной нависла тень.
– Как себя чувствуешь?
– Как труп, - промямлил я.
– Ты был при смерти. Дважды переставал дышать. Мы еле тебя вытащили.
– Сколько меня не было?..
– Примерно шесть дней. После того, как ты чуть не вскипятил нас вместе с озером, мы ещё долго шли по пещерам.
Только теперь я понял, что надо мной стоит Рэн.
– А Кир?
– Нормально. Тебе досталось больше всех. А мы по незнанию потом ещё и отравились все... Мы с гномом легче перенесли, а тебя это чуть не добило. Тебе бы и сейчас лучше поспать.
Меня затрясло - то ли от холода, то ли от слабости.
– Пить, - только и вымолвил я.
К моим губам поднесли мехи, и внутрь потекла прохладная жидкость. Чистая, свежая вода. Каждый глоток приносил облегчение и тупую боль в животе. Я почувствовал, что теряю сознание.
– Лину... Лину нашли?
– пробормотал я, уже проваливаясь в забытьё.
– Спи, - ответил Рэн, словно из другого мира.
– Потом поговорим.
* * *
Поутру меня разбудили птахи, на разные лады щебечущие и свистящие над головой. По сравнению с прошлым пробуждением стало намного легче. По крайней мере боль уже не замутняла восприятие, а запах жареного мяса, плывущий вокруг, не вызывал приступов тошноты. Я даже смог сесть.
Надо мной нависала крыша шалаша - небольшого, только чтобы защитить от дождя и ветра. Из него открывался чудесный вид: небольшая полянка под сенью раскидистых деревьев, чуть подальше - выпуклый зелёный склон, похожий на живот толстяка-великана, а ещё дальше высилась цепь заснеженных пиков.
На этот раз рядом оказался Кир. Он сидел на чурке у тлеющего кострища и остриём моего меча что-то вырезал из деревяшки. Рэна было не видно.
Я покряхтел - чуть громче, чем требовалось.
– О, ну надо же кто у нас глазки открыл!
– Гном тут же бросил своё занятие и подошёл ко мне.
– Наотдыхался наконец?
– Я тоже рад тебя видеть, - сказал я, щурясь спросонья.
– Где Рэн?
– Вроде бы пошёл набрать дров и поохотиться. Как самочувствие-то?
– Жить буду. Расскажи лучше, что произошло.