Двухголовая химера
Шрифт:
В Либрии эта печать открывала без малого любые двери, развязывала любые языки. Но чаще всего предъявлять её не требовалось. Те, кто носил этот знак, и без него умели добиваться своего.
Комнату человек с трубкой выбрал себе под стать: не самую большую, не самую тёплую, но и не самую плохую - словом, непримечательную. Не потому, что не хватало денег. Служба обязывала. Да и когда каждую ночь ночуешь под новой крышей, отвыкаешь обращать внимание на убранство. Эти комнаты, как и лица встречных людей, затираются и исчезают из памяти, стоит только отвернуться.
Дым стал горчить, и человек вздохнул.
Сгущались сумерки. Тракт опустел, лишь на востоке виднелось несколько пеших фигурок. На западе, даром что обзор открывался удачнее, не было ни души.
– Все бегут в столицу, - посетовал мужчина окну.
– А меня куда отправили? В глушь, куда даже кобольды умирать не ходят.
И, помолчав немного, добавил:
– И что им там засвербело?
Он снова вздохнул и уже собирался уйти, как вдруг его намётанный глаз уловил какую-то несуразицу. Дело было в компании, которая приближалась к корчме с востока.
«Первый, низкорослый и широкоплечий - наверняка гном, - размышлял мужчина.
– Второй повыше и похлипче, белобрысый, одет как северянин, но слишком мелкий для него. Третий высокий, крупный, темноволосый - тоже не северянин, хотя похож. А в свёртке за спиной у него оружие, как пить дать. Вот так компашка».
Заинтригованный, мужчина снова набил трубку и закурил. Троица шла быстро, будто спешила преодолеть открытое место, хотя на дороге кроме них никто так и не появился. Гном размахивал руками, словно что-то втолковывая приятелям. Белобрысый то и дело запускал руку под меховой нашейник, и неудивительно - было ещё слишком тепло для такой одежды. Высокий шагал уверенно, но не расхлябано, как гном; путник будто скупился на движения, и эта черта хорошо была знакома человеку у окна. Прежде он знавал кое-кого с точно такой походкой.
Внезапная догадка заставила наблюдателя буквально прилипнуть к стеклу щекой, но он тут же себя одёрнул. Высокий подошёл к калитке, открыл её пропустил вперёд спутников и на мгновение повернулся лицом к привратному фонарю. Всего на мгновение, но человеку у окна хватило и его.
– Быть не может!
Выроненная трубка покатилась по полу, разбрасывая пепел и угольки. Грохот от её падения, казалось, разнёсся на сотни вёрст. Мужчина потрясённо проследил за тем, как троица скрылась из виду в стороне входа в корчму, и бросился к двери. На середине дороги остановился, чертыхнулся, вернулся за трубкой, вытряс её, затоптал тлеющие остатки табака и только потом выскочил в коридор.
Комнаты постояльцев находились в крыле, а единственный ничем не освещённый коридор упирался прямо в главный зал, куда вот-вот должны были войти трое путников. Человек с трубкой быстро и бесшумно скользнул туда, но не успел: входная дверь зала уже открылась. Пришлось отпрянуть и нырнуть в первую попавшуюся дверь. По счастью, эта комната оказалась главной кладовкой, которая как раз имела одну общую стену с главным помещением.
Выглянув из-за угла, мужчина увидел, как троица подошла к стойке трактирщика. Высокий достал несколько монет из кошелька и вполголоса заговорил с хозяином. Тот выслушал, несколько раз кивнул и достал из-под стойки ключ. Всё это время худощавый внимательно оглядывал немногочисленных посетителей, а гном бросал томные взгляды на бочку с элем, висящую на стене за стойкой.
Забрав ключ, высокий направился к лестнице, ведущей на второй этаж крыла. Наблюдатель тут же спрятался за косяком, опасаясь быть замеченным. Пошарив по карманам куртки, он извлёк маленькое зеркальце и выставил его так, чтобы видеть верхний край лестничного пролёта. Путники поднимались всего в паре саженей от притаившегося в темноте мужчины, поэтому он без труда разобрал несколько слов:
– Эн, я задержусь тут, - говорил, судя по всему, худощавый.
Наблюдатель сглотнул. Ему снова захотелось курить.
– Зачем?
– Хочу понаблюдать за людьми, - усмехнулся худой и передал свой мешок спутникам.
– Смотри не напейся, - буркнул гном, и они с высоким скрылись наверху.
Человек с трубкой убрал зеркало и, выждав минуту, выглянул в зал. Худощавый сидел к нему вполоборота, и служанка как раз поставила перед ним кружку и кувшин. Худой не торопясь налил себе тёмной жидкости и отпил.
Стараясь держаться в тени, бородатый мужчина направился в свою комнату. Там он быстро собрал вещи и поставил их у двери. Проверил засапожный нож, повесил на пояс ножны с кинжалом. Задумчиво посмотрев на меч, он оставил его рядом с вещевым мешком.
– Ну и дела, - пробормотал он и снова вышел из комнаты.
В коридоре он наткнулся на служанку: она запирала кладовку, в которой воину только что довелось прятаться. Выглянув из темноты, он удостоверился в том, что худощавый никуда не ушёл, и, дождавшись, пока уйдёт служанка, подошёл к двери кладовки. Оглянулся - коридор был пуст. Сунув нож в изрядно разношенную щель между дверью косяком, человек осторожно отжал щеколду простого пружинного замка и скользнул внутрь.
Пришлось прождать около часа, прежде чем худощавый поднялся из-за стола и направился наверх. Терпеливый наблюдатель тихо покинул укрытие, прикрыв за собой дверь. Главный зал уже пустовал, лишь за стойкой тихо посапывал хозяин корчмы. Бесшумно взбежав по лестнице, воин успел заметить, как в дальнем конце коридора закрылась дверь. Он тихонько прокрался к ней и застыл в нерешительности.
Он все ещё не придумал, как поступить, поэтому для начала попытался заглянуть в замочную скважину. Там было темно. «Сразу лёг спать», - подумал мужчина и легонько толкнул дверь. Последняя тут же отворилась, но больше ничего воин предпринять не успел.
Кто-то дал ему подсечку со спины и так сильно толкнул, что наблюдатель кубарем влетел внутрь, распластавшись на полу. Хлопнула дверь.
– Стой!
– успел крикнуть он, но чья-то сильная рука тут же схватила его за шкирку и швырнула назад, к двери, опрокинув на спину.
Над воином тут же нависла крупная фигура высокого. Одной рукой верзила прижал незваного гостя к полу, а другую, объятую ярким синим пламенем, угрожающе занёс над ним так, чтобы ярко осветить его лицо и запугать одновременно.
– Эн! Остановись!
– крикнул воин, испуганно глядя в глаза своему давнему знакомому.
Лицо чародея сначала имело решительно-ожесточённый вид, но стоило ему заметить, кого он столь бесцеремонным способом схватил, как угрожающее выражение сменилось растерянностью, а потом и безмерным удивлением.